4

Не понимаю, как можно оценить эту книгу.
Если рассматривать ее, как литературное произведение, то оценка очень средняя. Текст простой, незамысловатый, написано так же безыскусно, в стиле что вижу, о том пою.
Если говорить об авторе, то в этой книге он мне не понравился совсем, почему – об этом позже.
Но история, рассказанная в книге настолько впечатляет, что за ней теряется и несложный текст, и несимпатичный автор.

Речь идет о дрейфующей станции Северный Полюс №1. Девять месяцев четыре безумца отважных полярника дрейфовали на льдине, жили в матерчатой палатке, изучали все, что можно изучить, а льдина тем временем медленно плыла к югу и к концу путешествия растаяла с размеров 3 на 6 километров до 20 на 30 метров, а то и того меньше.

Едва я начала читать, как глаза уперлись в бурные славословия и благодарности в адрес партии и правительства. И хотя я делаю скидку на время написания, но все же задело – неужели люди отправились изучать Север только для партии и правительства? Однако потом вдруг подумала - а что не так? Целый институт работал над разработкой рациона для будущих зимовщиков, мастерские готовили облегченную палатку, инвентарь , готовили место промежуточных складов, базы. То, что Скотт, Пири, Амундсен, Нансен делали за свой счет или за счет горстки энтузиастов и спонсоров, здесь делалось за счет госбюджета, а это совсем разные возможности. И ни при каких условиях один Папанин не смог бы осуществить эту экспедицию, как не смог ее осуществить Седов и другие исследователи Арктики. Так что был он не так уж и не прав в своих благодарностях, хотя елея могло бы быть все же поменьше.

Итак, Иван Папанин возглавил экспедицию, которой предстояло зимовать на дрейфующей льдине. Четыре человека, профессионалы своего дела, тщательно отобранные и прошедшие множество комиссий. Кстати, их могло бы быть пятеро, но пятидесятилетнего Владимира Визе не пустили медики. Хотя это знаковая фигура в изучении севера.
Отбор зимовщиков , конечно, велся по профессиональным качествам. Так Эрнст Кренкель считался лучшим коротковолновиком в мире, это не просто так. Ширшов – профессиональный гидролог, Федоров - метеоролог, но роль самого Папанина на льдине меня озадачила. Фактически это роль подсобного рабочего и… парторга льдины.

Получил телеграмму из Москвы о том, что у нас на дрейфующей станции «Северный полюс» создается партийно-комсомольская группа в составе члена партии И. Д. Папанина, кандидата в члены партии Э. Т. Кренкеля и комсомольца Е. К. Федорова. Я утвержден парторгом группы.
Надо принять в сочувствующие Петра Петровича Ширшова. Он об этом просит и заслужил вполне: показывает себя исключительно трудолюбивым, честным товарищем, любящим и знающим свое дело. Он будет стойким большевиком!

А без этого Ширшов не стал бы работать или работал бы хуже? Не понимаю

И не могу понять по книге, в чем состояла работа самого начальника экспедиции. Кренкель целыми днями дежурит на радиостанции, связь с Землей – это самое важное в их положении. Ширшов все время работает в гидрохимическорй лаборатории, спуская и поднимая батометр, измеряя глубины океана, исследуя состав воды, планктон и прочее. Федоров тоже занят профессиональной деятельностью

Женя круглые сутки работает, наблюдая магнитные вариации. Петр Петрович проверяет батометры, опускает их на тросе на разную глубину, выверяет термометры.

А начальник экспедиции занимается мелким ремонтом, готовит, осматривает хозяйство, перетаскивает ящики, воспитывает пса, шлет возмущенные телеграммы – не заболела ли жена. В свободное время Ширшов самостоятельно изучает английский, Федоров учится работе на радиостанции, Кренкель всю ночь в эфире в поисках коротковолновиков по всему миру, а начальник экспедиции? Как правило читает романы и играет в шахматы. И печалится – «К сожалению, нам так и не удалось наладить работу кружка по изучению истории партии». Как далеко ему до фанатичной одержимости своим делом, которую видно и у Федорова, и у Ширшова, не говоря уж о Кренкеле. И им совсем не нужны идеологические подпорки, им нужно их дело.

Условия жизни, кажущиеся привычными дрейфующим, пугают. В жилой палатке температура плюс три градуса, а на дворе минус пять. Обычный августовский день на льдине. Зимой доходило и до минус сорока семи. Сырость, постоянная влажность, бриться и мыться они скоро перестали, ну разве что по большим праздникам. Продукты портятся, чему очень рад веселый пес, затесавшийся в экспедицию. И главное, это не на день и не на два. Это почти год. А финальные истории, когда льдина пошла трещинами, когда пришлось бросить палатку, потому что трещина прошла и под ней, когда склад провианта оторвало и он уплыл, когда отчаянные прыгали на соседние льдины чтобы ухватить уплывающее оборудование – тут забудешь о нелитературной речи, тут читаешь затаив дыхание.