5

Кафка - один из немногих писателей, который известен повсеместно, прочно и надолго; даже те, кто его не читал, всë равно имеют смутные представления о "кафкианском" мире, созданном в его произведениях, потому что очень уж часто этот мир в культуре цитируется. И если вспомнить Докинза и его "Эгоистичный ген", в котором говорилось о двух вариантах продления жизни после смерти, то Кафка выбрал, как оказалось, весьма удачный путь - путь "мемов" (а вот генов не оставил, рано умер от туберкулёза, в жëны никого из возлюбленных не взял, детей не народил). Да и удачным этот путь стал только сильно позже его смерти, когда его друг, Макс Брод, вопреки его воле опубликовал незаконченные произведения - романы Замок, Процесс, Америка и многое другое.

Как и многие другие произведения Кафки, "Замок" относят к литературе абсурда, к антиутопии, находящейся на грани фантастики. Но это стремление как-то классифицировать, присвоить какой-нибудь жанр (кроме того, что так принято делать в любой науке) изначально имеет своей причиной желание убежать из того состояния паники и бессилия, в котором оказываешься при чтении романа. Прочитать "Замок" - всë равно что оказаться в кошмарном сне, из которого никак не вынырнуть, который настолько реалистично создан, что перестаёшь различать границы абсурдного (даже самое сюрреалистичное своë произведение, новеллу Превращение, Кафка написал "канцелярским", сухо регистрирующем реальность языком).

Некий землемер К. появляется в деревне, управляемой Замком, куда он приглашëн на службу. Однако в деревне о том, что он должен приехать, никто не знает, его пытаются обличить во лжи, выставить проходимцем и выгнать. К. возмущается, одерживает первую победу - его кое-как оставляют на ночь без письменного разрешения из Замка (о, ужас!), а вот на следующее утро К. уже пытается разобраться, что тут, собственно, происходит. И начинает свой путь к Замку.

Многомерное пространство, созданное в романе, можно разбирать почти бесконечно (чем и занимаются в литературоведении до сих пор). "Замок" известен прежде всего тем, как он доводит до предела бюрократические механизмы власти, как в нём раскрывается порочность и, главное, бессмысленность этой машины управления. Доведённая до абсурда, пронизанная этой бюрократизацией жизнь (и тем не менее, вполне правдоподобная и актуальная и сейчас) и, безусловно, отталкивает и отвращает, и в то же время засасывает: даже если ты вступаешь во взаимодействие с Замком как тот, кто ему противостоит, - ты всё равно уже учтён, зарегистрирован, а, значит, не представляешь никакой опасности. Единственный способ бороться - всë так же бесконечно ходить по инстанциям в поисках источника власти (К. на протяжении всего романа движет простое, казалось бы, желание - поговорить лицом к лицу с начальником канцелярии Кламмом). Но этого источника нет - власть давно рассеялась в социуме, стала анонимна и неуловима.

Во всëм этом мироустройстве пугает даже не столько сама по себе фантастически устроенная, разросшаяся и тяжеловесная бюрократическая конструкция Замка (который внешне, кстати, - никакое не величественное и могущественное сооружение, а всего лишь точно такие же постройки, такая де деревня, в которую засосало Землемера); куда больше ужасает позиция и действия самих людей. Жители деревни - пример общества, идеального для тоталитарного режима: их личная жизнь неразрывно сплетена со служебной, их желания стали идентичны "желаниям" Замка, их личности стали полностью тождественны Замку. Они сами наказывают, подвергая остракизму, провинившихся неподчинением Замку (даже самих себя; даже когда Замок вообще не в курсе, что было какое-то неподчинение). Власть не подкреплена ни военной силой, ни страхом наказания (те чиновники, которых жители видят лишь украдкой, тщедушные и жалкие, всë, что у них есть - бесконечные папки с протоколами, которые никто не читает); люди сами добровольно подчиняются этой эфемерной, мистифицированной власти Замка. И она будет действовать, пока жители деревни будут считать еë властью.

А можно и посмотреть по-другому: землемер К. (~землеустроитель на немецком) пришëл преобразовывать этот мир, вернуть его в естественное состояние, из которого он выпал. Но для того, чтобы совершать эти богоборческие изменения, свободному человеческому духу нужно сначала этот мир познать - приобщиться к сакральному знанию, к бытию. Но здесь его носители, которое тщательно это священное знание оберегают, - это чиновники, и непосредственного общения с ними достичь невозможно, они всегда слишком далеки, неприкосновенны для обычного человека. Путь к Замку может продолжаться сколько угодно долго (роман не закончен, но тем не менее очевидно, что К. в Замок никогда не попадëт) и никогда не увенчается успехом. Этот путь - всë равно что извечное и нескончаемое стремление человека постичь себя и мир.