5

Когда призовет Господь на свой суд праведный, Он спросит меня:
«Почему ты убил одно из настоящих моих чудес?»
Что я Ему скажу? Что это моя работа?

Гибель создания, творящего только добро, смертная казнь, жестокие убийцы , расизм, - и одной из этих тяжелейших тем с лихвой хватило бы для книги – но это же Кинг, а значит, легким путем пойти не получится.

Сначала моя голова отказывалась воспринимать, что такой заботливый, избегающий конфликтов, стремящийся к мирным отношениям человек как Пол может работать на Зеленой миле. Да, Великая депрессия и страх остаться без куска хлеба сильная мотивация, но все же я отказывалась его понимать.

ПРИВЫК казнить людей,
ПРИВЫК проводить с ними ночь перед казнью,
ПРИВЫК обещать, что исполнит их последнее желание и забывать об этом,
ПРИВЫК не испытывать к ним жалость,
ПРИВЫК к их смертям настолько, что может даже шутить над их трупами.
И это не потому, что он плохой человек. Просто мне нужно было понять одно:
НА ЗЕЛЕНОЙ МИЛЕ НЕЛЬЗЯ ИНАЧЕ.

На Зеленой миле побывали самые разные убийцы: для одних убийство способ решения проблем, для других пьяная случайность, для третьих месть, а были и те, кто убивали исключительно ради самого убийства.
Вот Вы верите, что бывают мерзавцы достойные сочувствия? Если нет, то старина Кинг без усилий заставит Вас это сделать. Уверена, что каждый пожалел Дела, когда он плакал над раздавленной мышкой. А ведь этот, казалось бы, безобидный маленький француз, кормящий мышку мятными леденцами и раскрашивающий цветными мелками катушку, всего-навсего изнасиловал девушку и убил шесть человек. Оплакивал ли он их? И все же я жалела его.
А вот в чем мне стыдно признаваться, так это в том, что такое отродье как Крошка Билли, временами забавлял меня. Себе удивляюсь - ну вот как такой урод может показаться забавным?

На счет смертной казни у меня нет четкой позиции, наверное, все же есть люди, которые ее заслуживают. Не зря существует такое понятие как «человечность», а есть экземпляры, утратившие все человеческие черты. Вот если бы не умер Крошка Билли, оставили бы его на пожизненное, так срок вместе с ним отбывали бы все – и надзиратели, и сокамерники - одним своим присутствием он отравлял бы жизнь.
Мы, люди самые жестокие существа. Мы все пытаемся кого-то оправдать, кого-то спасти - и губим, губим все вокруг.

…я открыл для себя чудовищную истину: иногда нет абсолютно никакой разницы между спасением души и осуждением ее на вечные муки…

Джон Коффи. Как напиток, только пишется по-другому. Тихий и добрый, он боится темноты, и все держит в себе, молча проливая слезы над людской жестокостью.
Так какие же мы, если одно из Божьих чудес предпочитает смерть жизни среди нас?

Я устал от людей, которые так ненавидят друг друга. Их мысли режут меня, как осколки стекла. Я устал от того, что часто хотел помочь и не смог. Я устал от тьмы, которая окружает меня. Но больше всего устал от боли. Её слишком много. Если бы я мог положить ей конец, мне захотелось бы жить дальше. Но я не могу.

Наверное, случайностей в этом мире не бывает.
Пол не случайно встретил на своем пути Джона и получил исцеление из его рук, не случайно помог ему принять смерть, не случайно получил в наказание неестественно длинную жизнь за которую он потерял всех близких ему людей. У каждого из нас свой путь.

P.S.

...Я лежу и думаю о Бруте, о Дине, о Генри, иногда об Уильяме Уэртоне. Я думаю о Делакруа с его: «Посмотрите, босс Эджкомб, я научил Мистера Джинглеса новому трюку». Случается, что, задремав, я вижу пелену дождя, мост, а под ним Джона Коффи. Во сне я вижу его ясно и отчетливо, такое не спишешь на разыгравшееся воображение, он стоит, мой здоровяк, и наблюдает. Я же лежу и жду. Я думаю о Джейнис, о том, как потерял ее, о том, как она уходила от меня под дождем, и я жду. Мы все заслужили смерть, все, без исключения, и я это знаю, но иногда, о Господи, зеленая миля кажется такой длинной…