5

Начать свою рецензию хочу с очень простого вопроса: Как Отелло убил Дездемону? Абсолютно замечательный вопрос. Не риторический, кстати.

В школе вы, с вероятностью 99%, сталкивались с двумя видами перевода великой пьесы Вильяма Шекспира: версией одного из создателей школы поэтического перевода Михаила Леонидовича Лозинского и переводом Нобелевского лауреата Бориса Леонидовича Пастернака. Так вот, особо внимательные (да и не очень) не могли не заметить, что у двух гуру отечественного перевода есть некие разночтения. Именно поэтому многие умники любят поспорить, как же все-таки Отелло поделил на ноль Дездемону.

Тут я плавно начну переходить к рецензируемой книге, а конкретно – о роли перевода оригинального текста на великий и могучий. У нас, как вы знаете, с этим есть некоторые проблемы. Многие переводчики, считая себя мастерами художественного перевода, пытаются совершить с оригинальным текстом такие неприличные баратрии, что не знаешь потом, за что хвататься. Все эти действия обычно приводят к тому, что весь юмор исчезает как таковой, некоторые важные и не очень детали переиначены наизнанку, герои общаются как почетные члены Клуба Коммуникационных Девиаций. Венцом обычно является название книги, которые не просто не имеет ничего общего, а иногда даже противоречит оригинальному названию. «500» – это образец того, как нужно книги переводить (перевод Натальи Флейшман). Всего - то делов: ничего не придумывать, правильно перевести сленг на отечественный аналогичный, изящно заменить матерщину на некую другую подцензурную форму. И все. Все остальное делает автор исходного текста, не нужно стараться ему помочь или что-то приукрасить. Плохой перевод – это обман читателя, в какой-нибудь Алабаме за такие вещи можно и в суд загреметь. А у нас всем все равно, конечно. Книга, кстати, просто великолепна, ни слова о ней, читайте.

История Лозинского и Пастернака – это очень хорошая иллюстрация.

Я напомню: у Лозинского Отелло «душит Дездемону», собственно, так, как и написано в оригинальном тексте. Единственное, что немного некорректно и вводит в некую степень недоумения – это то, что Дездемона общается со своим убийцей уже после соответствующей сноски. Хотя лично я ничего в этом странного не вижу: удушение - процесс не быстрый, у жертвы есть достаточно времени, чтобы похрипеть что-нибудь. В общем, я не вижу в переводе Лозинского ничего противоестественного. Более того, нахожу его единственно корректным.

Но есть перевод Пастернака, где после сноски «душит её» неожиданно появляется сноска «закалывает её». Собственно этим пользуются многие умники, которые снисходительно смеются над теми, кто считает, что Отелло задушил бедную девушку. Есть, конечно, целая группа товарищей, которая потом объясняет это тем, что Дездемона была бледной, а не багровой (как после удушения), что ворвавшаяся в комнату Эмилия завопила: "Что мне твой меч! хоть двадцать раз убей, я все раскрою." Но вот тут есть один момент - Шекспир этого не писал. И мне этого объяснения достаточно. Может он вообще ей шею свернул или по голове ударил сильно. А может и заколол. А может все-таки и задушил. Но переводить нужно так, как написал автор. И только так.

И вы уверены, что Биг Бен – это башня?

Ваш Кофе(йный) Чай(ник) или как там?