5 раз уж пристрастился к мужчинам, им никогда уж изменять не станешь

имя де сада прочно связано с достоевским. именно тургенев назвал достоевского "русским де садом". комплимент или оскорбление?

михайловский писал о достоевском: "жестокость и мучительство всегда занимали достоевского, и именно со стороны их привлекательности, со стороны как бы заключающегося в мучительстве сладострастия

комментируя михайловского, тургенев отмечал: 

я прочел также статью михайловского о достоевском ("жестокий талант"). он верно подметил основную черту его творчества. он мог бы вспомнить, что и во французской литературе было схожее явление, а именно пресловутый маркиз де сад.

однако михайловский крайне осторожен, он исследует «морально-психологическое насилие» в произведениях достоевского, а вовсе не физическое., что и имел в виду тургенев, стараясь задеть достоевского побольнее. критик обвиняет писателя в том, что подобным образом он уменьшает художественную ценность своих работ ради эффекта воздействия на читателя, эдакого заигрывания с ним - стремлением «пощекотать себе нервы». как это делал де сад. 

садизм, изнасилования, убийства, кровосмесительство, педерастия, некрофилия, грязь, от которой кружится голова. описания испражнений в рты друг друга так часты, что вызывают  отвращение. но не возникает вопроса "как им не надоест этим заниматься?" потому что  чем распутнее и греховнее преступнее, чем слаще его совершать. это как "запретный плод сладок" в извращенном понимании. 

натуралистичные описания физического (золя свистит с трибуны и требует еще) призваны "пощекотать нервы" скорее не читателя (хотя и в этом есть некое испытание своей психики), а власть имущих.  де сад изображает элиту не карикатурно, как гоголь, не глупыми, как салтыков-щедрин, а извращенными, такими, какие они и есть, тем самым максимально приближаясь к действительности. 

наиболее полно раскрыт образ герцога бланжи. уже в восемнадцать лет он стал обладателем огромного состояния. больше денег, больше власти. его изощренный ум уже тогда был убежден, что 

чтобы стать полностью счастливым, человек должен пройти через все возможные пороки и никогда не позволять себе никаких добродетелей. должно вершить только зло и никому никогда не делать добра.

эта настойчивая мысль - сострадание - дело дураков, повторяется на протяжении всего произведения. это не просто слова, это их жизненное кредо. здесь читатель не увидит никакого просвета и никакой жалости.  тот, кто надеется вызвать в них доброту, обречен на еще большее проявление жестокости.  это и случается с многими девушками, например, одна из них заплакала, вспомнив умершую мать. немедля она была наказана самым жестоким образом. в  итальянском фильме пусть и недостоверно, но довольно наглядно показано, как ее заставили есть испражнения прямо с пола.

большей человечностью наделены женские героини, которым де сад явно отдает предпочтение. даже пожилая распутница дюкло заплакала, узнав о судьбе своей старшей сестры. но это был лишь проблеск. как ни в чем не бывало она продолжила рассказывать сто пятьдесят историй для взрослых (более жестоких, чем в "декамероне", разумеется). однако многие из девушек или тупеют и теряют силы от постоянного насилия, или втайне молятся и получают еще больше наказаний, ведь имя бога разрешено называть только с  самой грязной руганью.

тот, кто называет де сада богом распутства,  попросту не заметил изредка проскальзывающих восклицаний автора, выражающих его искреннее сострадание к детям, обреченным на погибель:

о нежное, милое дитя, какая несоразмерность! какая ужасная судьба тебе уготована!

на каждой странице слышен обличающий все естество и всю философию злодеев смех де сада. его несколько гиперболизированная, и все же одна из самых достоверных и полных зарисовок самодуров.