4.5

Во время учебы в гимназии у меня было пять видов уроков по истории. Это привело к тому, что после сдачи экзаменов я напрочь потеряла интерес ко всему, где фигурировало слово «исторический». Моя полная индифферентность привела лишь к редким возмущениям в сторону уж совсем вопиющих анахронизмов в литературе и кино. Поэтому мне вообще не важны негодования знатоков насчет исторического фона в романе «Князь Серебряный», хотя я встречала выражения типа «второсортный текст», «псевдоисторическая дешевая книжонка» и «бюджетный водевиль». Я оценивала роман как приключенческий и получила от книги большое удовольствие. Безусловно, у меня есть претензии другого характера, к чрезмерной контрастности и позиционированию персонажей, например, в градации «плохой-хороший». Однако это не мешало мне переживать и за второстепенных персонажей тоже, таких как Митька с его оглоблей и украденной «нявестой». Или, например, неубедительная с точки зрения военного дела сцена схватки с татарами. Впрочем, почему-то именно описания атак или обороны меня даже в фэнтези возмущают неправдоподобием, что уж говорить о произведениях, претендующих на реализм. Зато к стилю описаний, к манере повествования у меня претензий нет, мне понравилось умеренное использование историзмов, несовременных, но не громоздких синтаксических конструкций, опять же много новых слов узнала, взять хотя бы звучное «строфокамил». Учитывая, что упоминается «строфокамиловое яйцо», нетрудно догадаться о страусе, но часто в других случаях я вчитывалась в текст со словарем. Впрочем, велеречивость и многословие автора порой зашкаливает, и не только в приятных животу местах типа царского пира, вошедшего в эталонные литературные образцы. Я местами произведение слушала в замечательном исполнении Олега Мартьянова и на ночном сказе про «Голубиную книгу» сама чуть не уснула, уж настолько длинной была речь слепцов. Произведение послужило основой для нескольких экранизаций, хотя ни одна из них не удостоилась полного и безоговорочного признания читателей. Однако некоторые сцены и образы воплощены в фильмах очень ярко. Лично на меня произвела впечатление какая-то сюрреалистическая пляска опричников с Федором Басмановым в женском летнике и «личине». Нарочито разухабистая сцена наглядно демонстрирует ту долю безумия в действиях опричнины по отношению к населению, которая отражалась во многих исторических документах.
Резюмируя, могу сказать, что, возможно, во многом роман исторически неточен, впрочем, в этом каялся и сам автор, но нескучен, совсем нескучен!