5

Бывают совершенно гениальные книги, которые хочется растаскивать на цитаты и потом выуживать из памяти по кусочкам при каждом удобном случае, наслаждаясь тем, как ловко тот или иной отрывок вписывается в течение собственных мыслей или окружающую действительность. Так вот, эта книга — не из таких. Она доставляет удовольствие несколько иного толка и «переваривается» по-другому.

Лев Толстой как-то сказал, что если бы его попросили вкратце выразить основную мысль «Анны Карениной», то ему пришлось бы привести целиком весь текст романа, от первого до последнего слова. То же самое можно сказать и о «Жестяном барабане» Грасса. Все эти шестьсот с лишним страниц строчка за строчкой сплетаются в одно единое масштабное полотно, из которого — как из песни — слова не выкинешь. У Грасса какая-то очень «немецкая» проза: плотная, насыщенная, небыстрая. Сам процесс чтения почему-то живо напомнил вязание спицами (хотя очень давно уже не доводилось брать их в руки): вроде бы размеренное, умиротворяющее занятие. Медленно, постепенно петля за петлёй складываются в единый масштабный узор. И думаешь: вот сейчас довяжу до конца ряда (дочитаю до конца очередной главы) — и пойду передохну, чайку попью, другими делами займусь, а это продолжу как-нибудь потом, при случае. И вот довязываешь (дочитываешь) — и понимаешь, что не можешь оторваться, и продолжаешь дальше, пока совсем не теряешь чувство времени, а глаза не начинают неумолимо слипаться. Ну, это всё субъективные впечатления и особенности восприятия.

И хотя из «Жестяного барабана» я и в самом деле, вопреки обыкновению, не выписала ни одной цитаты, зато рука периодически сама тянулась к карандашу, чтобы записать на форзаце какие-то собственные мысли, возникавшие по ходу чтения, — подчас даже не очень связанные с сюжетом книги. А способность заставлять читателя задумываться в любом случае гораздо ценнее и сложнее способности удивлять красивыми словесными оборотами.

Одна только фигура главного героя, Оскара, вызывает целый рой культурно-литературных ассоциаций — просто какой-то невероятный культурный пласт скрывается за этой маленькой фигуркой. Причём некоторые ассоциации возникают существенно раньше, чем им находится недвусмысленное подтверждение в тексте. Оскар — тот самый младенец, устами которого глаголит истина; этакий современный юродивый (в противоположность «традиционному» юродивому - Лео Дурачку); новая инкарнация Питера Пена — мальчика, который решил больше не расти; Мальчик-с-пальчик, обманывающий разбойников и переживающий всяческие приключения... Оскар — это Крысолов, вместо традиционной дудки вооружённый своим барабаном, под который только сподручнее заставлять плясать почтенную публику. Наконец, Оскар — Иисус, новый мессия, которому приспела пора собирать своих учеников и начинать проповедовать. «...Скорее уж Оскар настоящий Иисус, чем этот, если, конечно, он так и не станет барабанить».

Вот так и вся книга пронизана какими-то ассоциациями. И главная из них: стук жестяного барабана — это стук сердца, ни больше ни меньше. Недаром Оскару несколько раз удаётся так мастерски «пробарабанить» все ключевые эпизоды своей жизни от и до (в последний раз — при «написании» этой книги).

Вот, например, очень характерный отрывок.

А ещё мне очень нравится эта цитата из Нобелевской речи Гюнтера Грасса:

«Подобно тому как Нобелевская премия, если отвлечься от всякой ее торжественности, покоится на открытии динамита, который, как и другие порождения человеческого мозга — будь то расщепление атома или также удостоенная премии расшифровка генов, — принес миру радости и горести, так и литература несет в себе взрывчатую силу, даже если вызванные ею взрывы становятся событием не сразу, а, так сказать, под лупой времени и изменяют мир, воспринимаясь и как благодеяние, и как повод для причитаний, — и все во имя рода человеческого».

Что касается качества исполнения (всегда волей-неволей оцениваю книги ещё и с этой эстетско-фетишистской точки зрения), это конкретное издание произвело противоречивые впечатления. Вроде бы по всем параметрам дорогая книга (да и стоит недёшево): качественный переплёт, суперобложка, белая бумага. Но бумага при этом явно слишком тонкая, а качество печати оставляет желать лучшего: краска легко смазывается под пальцами — приходится следить за тем, чтобы осторожнее держать книгу. Не знаю, сколько прочтений она может выдержать, не потеряв своего товарного вида...