5

Если ты, дорогой читатель, всегда был равнодушен к Бродскому и к Венеции, если тебе не хочется узнать ничего нового, то дальше можешь смело не читать. Всем остальным – мой тёплый поклон и впечатления от прочтения.

Если ты не знаешь, откуда взялось сочетание «Набережная неисцелимых» и пока ещё не встретил объяснение в тексте, то неосознанно начинаешь выдвигать предположения. Может быть, неисцелимых, потому что в этом городе сырая, благоприятная атмосфера для болезни? Может быть, нужно брать выше и говорить о тех, кто неисцелим от любви к Венеции (как и сам Бродский)? Может быть, неисцелим сам Бродский в своих воспоминаниях о Петербурге? Чуть позже автор сам раскрывает тайну и оказывается, что ты был прав в каждом из своих вариантов. И прав ты будешь в любом случае, потому что название этой набережной «ставит вам диагноз независимо от характера вашего недуга». Бродский уходит в область языка, приравнивает его к метафоре и подчёркивает, что язык незавершим и бесконечен. Следовательно, если неисцелима метафора, неисцелим язык.

Личная история, облечённая в художественную оболочку (да и можно ли называть манеру повествования Бродского оболочкой или художественной обработкой?). Автор рассказывает нам о любимом городе, умиротворяющем и угасающем, о городе, в который он возвращается вновь и вновь (и каждый раз – как в последний), о городе прекрасных снов, воды, похожей на музыку, перехлёстывающую свой оркестр, городе отражений, отражений, которые постоянно возвращают тебя к самому себе, даже если ты хочешь скрыться. Отражаешься ты повсюду: и в воде каналов, и в маленьком зеркале, которое висит в ванной твоего гостиничного номера; «В этом городе человек - скорее силуэт, чем набор неповторимых черт, а силуэт поддаётся исправлению». Автор говорит тебе, что вода – это образ времени, что на смену одной эпохе приходила другая, а круговорот воды совершался беспрестанно, и она, «самое главное, отражала тех, кто когда-либо жил, не говорю уже – бывал, в этом городе, всех, кто шёл посуху или вброд по его улицам, как ты теперь». Если мы вспомним, как мало в Венеции твердой почвы под ногами, мы сразу поймём, какой метафизический смысл находит в этом городе Бродский. Называя Венецию «возлюбленной глаза», Бродский подчёркивает, что любой другой город, который ты увидишь, не покажется тебе настолько совершенным.

Это не просто рассказ о городе (да и не могло появиться у Бродского столь узкое произведение). Весь мир – одна большая набережная неисцелимых, только недуги у нас разные. И, если вода – это образ времени, если мы – синоним воды, что же в итоге будет нашим отражением?