4.5 Высокий взлёт низкого падения

Иногда, судьба заставляет испить горькую чашу до сладкого дна, чтоб сквозь его прозрачную плотность стало обозримым коварное предложение начать с ноля. И, возможно, великий случай в мнимом падении скрывает низкий старт для высокого взлёта.
История обесчещенного профессора звучит вызовом чопорному обществу блюстителей нравов. Солидный 52-летний мужчина, образец порядочности, воплощение педагогического такта, певец добродетели и - удар хлыста в душном воздухе жаркой ЮАР - совращение студентки! Каждое преступление предполагает наказание… И благодетельное общество снобов алчно предлагает профессору скупую поддержку, зажав в каждой руке по раскалённой печати с глубокой клеймящей резьбой - «бесчестье». Как насчёт горячих добрых объятий?.. Но, отвергая честные стремления, Дэвид Лури бросает вызов себе: раскроив прежнюю поруганную жизнь, сшить на разорванных клочках новое платье…
Удивительно, как общество может распять человека, руководствуясь нравственными предписаниями! Мужчину поддали остракизму за сексуальную связь с девушкой, моложе на 30 лет, за интимные отношения между двумя концами педагогической пирамиды: профессорское прочное подножие и далёкий тонкий студенческий пик… Совращение? Но разве 20-летняя женщина неспособна увидеть вожделение мужского взгляда, который приглашает её выпить вина в сумраке холостяцкого дома?.. Безнравственное принуждение? Но разве сама студентка не искала защиты надёжного профессорского крыла? Обоюдное насилие - вот что они подарили друг другу... Но почему людям так приятно вскрывать чужое сердце? Почему им так любопытно препарировать чужую душу? Почему общество, затаив дыхание, с миной мнимого безразличия, алчно жаждет услышать историю, ловя грязные подробности, внимая неслышным вздохам и стонам, эхом летящих из глубин воображения?.. Оно жаждет признания, униженной искренней исповеди и молящей просьбы о помиловании. Как же! Обнажённый профессор на мушке у воинственной морали, представшей в образе жалкой толпы… Бесчестье толкает Дэвида на новые пути. Монолог новой жизни откроет для него возможность ментальной ломки, на которой сознание обретёт шанс на духовное обновление…Бесчестье, как родовой герб, венчает и образ его дочери. Люси предпочитает женщин. Сильная в смелости быть собой. Но, изнасилованная безликой сущностью зла - тремя мужчинами, она решается нести бремя запятнанной чести под осуждающим взором общества. Люди требуют равенства, ревностно сглаживая чёрно-белые углы… Люси пробует смешать эти краски, отказываясь от аборта... К расизму я не имею никакого отношения, но история ЮАР имеет двухцветный окрас, в котором тёмный, по Кутзее, наконец обрёл голос для диалога. Увы, жестокого… Так и сложились два пути бесчестья -отец и дочь. Два вектора бегства: наружу и внутрь себя…
Книга взволновала меня. Она ведёт пыльными дорогами души человека, её мрачными углами, выжженной пустошью… И речь не только о потери чести. Темы, поднятые Кутзее, отличаются острой актуальностью: маска притворной нравственности на жестоком лице общества; дилемма измены самому себе во благо воле толпы; вопрос обращения с животными; проблема внутрисемейных отношений; расовый конфликт; запутанный узел сексуального насилия и даже лёгкая нота феминизма. Кутзее мастерски прописал образы, наполнившие произведение смыслом. Неидеальные люди неидеального мира. Каждый тянет свою ношу. Жалкое малодушие или гордая смелость заставили Дэвида и Люси избрать разные направления для жизни после «бесчестья»? Не столь важно, если верить, что крыльев хватит, чтоб низкое падение стало стартом высокого взлёта.