4 Ода антимилитаризму

Представьте, что вы идёте по знойной, пыльной дороге. Идёте один день, два, три дня, а впереди только огромное Солнце, «огненное» и «страшное». Никто не знает, когда это закончится и закончится ли. Вокруг царит молчание, слышно только, как то и дело кто-то валится с ног от усталости… Теперь вы готовы к знакомству с Красным смехом.

Говорить об этом рассказе, который состоит из отрывков, лучше тоже обрывками, сумбурными и спотыкающимися. Можно попытаться описать его цветовую гамму, построить ассоциативный ряд, отыскать ёмкую аналогию, фиксирующую приливы и отливы эмоций...
Для меня история окрашена в красные и оранжевые тона. В формы этих цветов облачены противоборствующие стороны, о которых, собственно, больше ничего неизвестно. Место людей заняли униформы.
Мы знаем только, что идёт война. Ни слова о её причинах, этапах, возможных сроках окончания.

История читается как страшный сон, лишённый какого-либо смысла, цели, поставленный на бесконечный повтор.
Сразу теряется ощущение времени.

Уже двадцать часов мы не спали и ничего не ели, трое суток сатанинский грохот и визг окутывал нас тучей безумия, отделял нас от земли, от неба, от своих, — и мы, живые, бродили — как лунатики.

Улыбка перетекает в истерический смех, который оборачивается кровавым оскалом. Ужас сменяется облегчением от ощущения, что хуже уже не будет, потому что и у горя должен быть свой предел. Подобно тому как огромное солнце зажигает «тысячи маленьких ослепительных солнц» на стволах ружей, Красный смех, который везде и нигде, поглощает всё больше и больше человеческих судеб, охватывает всё больше территорий вдали от места боевых действий.
Возможно, это тот мир, где потерять рассудок сродни долгожданному избавлению. Если сама Земля сошла с ума и покорилась Красному смеху и его призракам, какой смысл цепляться за разум? Или всё же есть в этом смысл?
У читателя проскальзывает робкая надежда, что происходящие события, над которыми никто не властен, не лишили людей памяти и других человеческих отличительных черт.
Сквозь густой смог, среди убитых и раненых, приходят воспоминания о комнате с голубыми обоями, о жене и маленьком сыне.
Выполняя механические действия, несущие кому-то смерть, уже неважно, своим или неприятелю, можно думать о том, почему же не спит сын.

Цементирующей субстанцией приведённых отрывков выступают два брата. Один пошёл на фронт, стал инвалидом, не смог жить со взваленным на него грузом «кровавых и безумных дней».
Другой брат на войне никогда не был, но это не избавляет его от её ужасов. Он призван наблюдать за обществом, где всё больше людей, лишившихся рассудка. Он читает газеты, получает письмо, которое мёртвый адресовал мёртвому, слушает разговоры в трамвае.

— Их нужно вешать без суда, — сказал один, испытующе оглядев всех и меня. — Изменников нужно вешать, да.— Без жалости, — подтвердил другой. — Довольно их жалели.
Я выскочил из вагона. Ведь все же плачут от войны, и они сами плачут, — что же это значит?

Не все, кто кажутся разумными, являются таковыми.
Щупальца торжествующего Красного смеха дотягиваются и до брата в тылу. Он слышит крики воронья и запах крови, «чувствует в воздухе холодное дыхание Смеха».

Отрывки чем-то напоминают покалеченную, изуродованную плоть. Недаром они начинаются с многоточия.
Например, так открывается четвёртый отрывок: «...обвивались, как змеи. Он видел, как проволока, обрубленная с одного конца, резнула воздух и обвила трех солдат. Колючки рвали мундиры, вонзались в тело, и солдаты с криком бешено кружились, и двое волокли за собою третьего, который был уже мертв. Потом остался в живых один, и он отпихивал от себя двух мертвецов, а те волоклись, кружились, переваливались один через другого и через него, — и вдруг сразу все стали неподвижны».

Основной посыл рассказа Леонида Андреева – осуждение войны как бессмысленной бойни. На этой войне люди умирают как от вражеского, так и от «дружеского» огня. Прекрасно показано, какими нелепыми бывают разделения на «своих» и «чужих», которое военный конфликт обычно доводит до крайности.
Кроме разных униформ у воюющих сторон нет отличий. Происходящее в одной армии находится в симметрии с положением в рядах неприятеля. Они могли бы с лёгкостью поменяться местами.

Рассказывают, что в нашей и неприятельской армии появилось много душевнобольных.

Все равны перед Красным смехом, этой маской Смерти, и именно он выходит главным и единственным победителем из кровавого конфликта.
Автору удалось из бессвязного и обрывистого повествования соткать цельное полотно безумия и ужаса в духе экспрессионизма.

Гротеск, нарочито аффектированный, ненадолго вводит читателя в состояние лёгкой контузии... перестаёшь замечать то, что происходит вокруг. Ты не здесь, а в иррациональном царстве Красной Смерти.
Было у меня ощущение какой-то избыточности, перебора с эмоциями, однако, немного поразмыслив, я решила, что автор выбрал подходящее средство показать чудовищность войны. Приглушённые тона часто остаются незамеченными, а горящий красный не заметить почти невозможно. Имеющий глаза — да увидит...

Эмиль Нольде

P.S. …но какое же приятное чувство - вынырнуть на поверхность скучной реальности из этого океана безумия.