5

Валюженич А. Феномен Лили Брик. Биобиблиографический роман, 2016.

Валюженич А. Пятнадцать лет после Маяковского. В двух томах. — М.-Е.: Кабинетный учёный, 2015. — 200 экз.

Оба издания вышли в «Кабинетном учёном» — это молодое, но уже заявившее о себе издательство [1], которое ориентируется на серьёзные научные труды и популярный non-fiction, но не забывает при этом о достойной современной литературе.

Первая книга определена как «Библиографический роман»– жанр редкий и достаточно занимательный.

Что мы по большому счёту знаем о жизни Лили и Осипа Бриков — после смерти Владимира Маяковского? Письмо товарищу Сталину. Жизнь с боевым офицером Виталием Примаковым. После — с Василием Катаняном. А вокруг всегда кавалькада самых разных имён — Глазков, Коган, Наровчатов, Параджанов, Лимонов и т. д.

Чтобы зафиксировать всё это, для начала нужно разыскать документы (как бюрократические бумаги, так и письма, мемуары, художественные произведения). Это основа основ любого исследования. Но когда документов и информации становится слишком много — больше, чем ты ожидал, — можно всё структурировать и уже издавать отдельно. Так и случается «библиографический роман».

Валюженич оформляет весь материал по главам — назовём те, что приковывают внимание: «Комфуты и В. И. Ленин», «Памятные события и известные люди», «Собственные литературные работы Л. Ю. Брик», «Л. Ю. Брик в искусстве», «Операция “Огонёк”», «Некрополи» и т. д.

В первой названной главе рассказывается о комфутах (коммунистах-футуристах), об их программе (помещённой под шапкой-лозунгом «Довольно шагать, футуристы! В будущее — прыжок!» в петроградской газете «Искусство коммуны») и подписанной ими В. И. Ленину книге «150 000 000» [2] В. В. Маяковского.

Несколько разочаровывает следующая глава — про окружение и известных людей, но надо понимать, что в коротком очерке по заданной теме всего, что было на самом деле, сказать невозможно. Реально — только наметить траектории. При этом комментарии к документам всё равно читаются с интересом.

Не стоит пугаться, что вся книга будет отдана на откуп документам. Исследователь держит читателя в тонусе и следит за его рационом: немного библиографии, не забыть про иллюстрации (порой встречаются очень редкие [3] или впервые публикуемые фотографии, картины, обложки книг или всё те же документы), сопроводить всё это относительно коротким, но ёмким комментарием.

Тексты Лили Брик, конечно, недоступны, но Валюженич всегда прописывает, где они были опубликованы или где они в данный момент хранятся. Всего-то и остаётся — отправиться в библиотеку или в архив. Если нужна переписка с Осипом Бриком — обратиться к обозначенному выше двухтомнику.

Публикация же всего творческого наследия обоих Бриков — это уже иная задача. И надо думать: она по мере сил решается профессионалами.

Книги Валюженича — яркий пример того, что ИМЛИ и подобные институции медленно, но верно уходят в прошлое. Серьёзное литературоведение — это история не про гранты и не про коллектив учёных, который десятилетиями способен копаться в одной проблеме, варьировать её и тем самым вновь и вновь монетизировать. Если имеется «белое пятно», находятся люди, которые его закроют и уйдут изучать уже новую, ещё не известную область. И таких профессионалов у нас можно по пальцам пересчитать. Валюженич — один из них. Человек редкой усидчивости и железной целеустремлённости.

Чем же так важны «библиографический роман» и двухтомник писем?

Валюженич не только структурирует накопившуюся информацию, но и избавляется от дезинформации. Так, например, он пишет: «Некоторые “биографы” называют Л. Ю. балериной. Балериной она не была, хотя это занятие очень привлекало её в молодости: она брала уроки балета у профессиональной балерины и снималась в образе балерины в кинокартине “Закованная фильмой”. На склоне жизни Л. Ю. тесно дружила с известной балериной Майей Плисецкой и регулярно посещала её выступления».

В фонографической библиографии упомянута запись, произведённая Виктором Дувакиным. Если сейчас идёт активная работа над архивом этого филолога и многое попадает на сайт «Устной истории», то стоит ожидать и записи разговоров с Лилей Брик.

На протяжении жизни наша героиня коллекционировала подносы и масленки. Специалисты высоко оценили эту коллекцию. Вот бы её достать из архива и устроить в Литературном музее выставку! Вещи сами по себе на первый взгляд простенькие, невзыскательные, ерундовые, но мы же имеем дело с Лилей Брик — с женщиной, у которой был вкус. Разыгрывается воображение от того, какие причудливые экспонаты могут попасться. Не стоит забывать и о художниках, которые были в окружении футуристов и которые в 1920–1930‑е годы активно сотрудничали с фабриками и заводами, в промышленных масштабах производящих те же подносы и масленки.

Важная часть книги — задокументированная история травли Бриков, которую Валюженич выводит в главе «Операция “Огонёк”».

Началось всё с того, что Н. С. Хрущёв отменил гонорары, причитающейся Л. Ю. Брик за издания В. В. Маяковского. А дальше газеты стали раскручивать «всю правду» о жизни поэта в любовном треугольнике. Травили Лилю Брик, но нередко под горячую руку попадал и Осип Брик. Появлялась непроверенная информация о связях с ВЧК-МЧК-ОГПУ, домыслы — о желании «присосаться» к гению, о склонении к «свободной любви», о держании Маяковского на коротком поводке, из-за чего тот не смог в конце 1920‑х годов уехать в Париж к Татьяне Яковлевой, но самое мерзкое — антисемитские заскоки — статьи о культурном совращении настоящего русского поэта всем этим еврейским формализмом.

То, что мы сегодня можем увидеть на книжных прилавках, изданное в погоне за сенсацией докторами филоложества, — уходит корнями в хрущёвскую оттепель. Валюженич же всё расставляет по своим местам и разрушает сложившиеся апокрифы.

Что же касается второй книги, то два тома писем — «Пятнадцать лет после Маяковского» — иллюстрация жизни Бриков из первых рук. Большинство «эпистол» — конечно, личного характера, малоинтересные в общем и культурном плане. Приведём небольшой текст, чтобы читатель понимал, о чём идёт речь.

Из письма Лили Брик к Осипу, от 18 сентября 1932 года:

Кислит,

Ростов мне очень нравится.

Он вроде Киева — помнишь? Длиннющие бульвары, широченные улицы, торговля, шум, киношки, сады, ансамбли «Горных орлов Кавказа», карусели, балаганы с вывесками вроде «Предохранительные меры и аборт». Всё страшно рекламно, с картинками и пестро.

Витино начальство, кажется, очень симпатичное.

В нашей будущей квартире клопы, тараканы и крысы, но всё это мы уничтожим перед тем, как туда въехать. Квартира старинная, с очень высокими потолками, из 3‑х огромных комнат, — гораздо больше наших московских.

Распределитель — вроде Свердловского.

Живём в гостинице — очень чисто.

Продолжение в маминой [4], Элиной [5] и Жениной [6] открытках.

Сегодня вечером едем в Кисловодск.

Целую и люблю тебя ужасно крепко.

Киса [рисунок].

Письмо, точнее открытку из Ростова, намеренно приводим полностью, чтобы показать, из чего состоит книга. Вроде бы характер улавливается, а значит, мы можем приблизиться к пониманию живого человека. Насколько это вообще возможно без личного контакта. Причудливая оптика — тоже есть. Когда же в переписке попадаются рабочие моменты (разговоры о книгах или спектаклях, о знакомых людях или деловых встречах), это походит именно на рабочую переписку. Тем не менее, читать всё это стоит — хотя бы по диагонали. Или же — дождаться полновесных биографий Лили Брик и Осипа Брика. Материалов собрано предостаточно. Может, в скором времени такие книги и появятся.

«Homo Legens»