4.5 О львах, которые не львы.

В "Львах Багдада", как и в графическом романе Арта Шпигельмана "Маус" , животные и пользования лишь как своеобразные метафоры, и за их образами скрываются человеческие лица. Но в отличии Шпигельмана, авторы данной книги оставили диким животным их естественный облик. Тем не менее за всей грустной историей скрывается нечто большее, намного большее, нежели неудачная попытка львиного прайда освоить мир за пределами зоопарка.
Они покидают привычное место жительства с разными чувствами. Старая львица Сафа не рада открывшемуся горизонту, у нее о воле плохие воспоминания. Ее молодая соратница Нур наоборот стремиться поскорее покинуть клетку и вдохнуть запах свободы. Ее маленький сын Али воспринимает смену обстановки как забавное приключение. И только "глава" прайда лев Зилл относится к бегству с некоторой долей удивления, недоверия и равнодушия.
Думаю, за их ликами скрыты лица иракцев. Недоумевая, глядя на небесный огонь (бомбардировку), они пытаются выжить. К людям у львов разное отношение. Кто-то готов надкусить "смотрителей", кто-то считает это предательством, ведь "смотрители" ухаживали за ними, кормили. Может быть за образом "смотрителей" скрывается правительство Ирака? Ведь когда начинается война, главы государств часто забывают о мирных гражданах. Да, это так ужасно, когда гибнут невинные, но что поделать, разводят они руками, - война.
В попытке добыть пищу четверка беглецов сталкивается с огромным и не менее голодным медведем. История не по моей части, поэтому не представляю чей флаг развевался над его головой. Медведь предлагает львам честную битву, по законам природы. Никаких ухищрений, только когти и клыки. Сражение выдаётся нелегкое, и все же это честный бой, поэтому вид крови и ран не возмущают, не вызывают мыслей о несправедливости. В отличии от финала...
Заключительная сцена не оставляет вопросов о том, кто на самом деле является кровожадным и бессердечным зверем. И не остаётся сомнений относительно ареала его обитания. Война - это бойня. Идея об этом кошмаре могла зародиться только в самом больном и изощрённом сознании, в сознании человека.