3

О книге «Бывший сын» Саши Филипенко я слышал, что называется, краем уха. А потом неожиданно о ней заговорили больше, когда в Минске запретили постановку спектакля на её основе. А затем ещё раз упоминали в новостях, что постановка всё же вышла, но в Киеве. И очень привлекали к ней внимание, словно бы это некая «книга протеста». Однако я не люблю такие громкие истории, и потому так бы она и прошла мимо, если бы вдруг роман не прочитали несколько моих знакомых, поставив неплохие оценки. Ну, я решил всё же дать шанс.

Саша Филипенко — уроженец Минска, который в студенчестве перебрался в Россию, где работал и журналистом, и сценаристом, и даже ведущим ряда известных телепроектов. Как писатель обласкан известными литературными премиями. В 2020 году, когда в Беларуси начались протесты, активно выступал в поддержку политических заключённых, и именно тогда книга «Бывший сын», как мне кажется, получила второе дыхание и из довольно маргинальной ниши вышла на просторы широкой массы читателей.

Сам роман написан в 2014 году, но почему его активно сопоставляют с событиями 2020 года, я лично не понял. Прямой связи там нет никакой.

Главный герой книги — подросток по имени Франциск, который ни шатко ни валко учится в музыкальном колледже на виолончелиста, но вдруг из-за трагедии на массовом празднике впадает в кому, в которой пролежит 10 лет и очнётся в стране, которая не сильно-то и изменилась за время его «отсутствия».

Автор ни разу не называет страну, и это вроде бы «не Беларусь», однако все отличия от реальной страны и её истории подчёркиваются лишь одним словом — «германты». Именно так герои называют немцев, рассказывая как про события войны, так и про современную жизнь с поездками детей на выздоровление в зарубежные семьи. Так что очевидно: описан Минск и практически все исторические события современной Беларуси.

Трагедия, с которой по сути начинается книга, это реальная и страшная рана в истории независимой Беларуси, когда 30 мая 1999 года из-за внезапно поднявшейся грозы на ступенях у входа на станцию метро «Немига» в давке погибло 53 человека. Для спокойной Беларуси это было как взрыв бомбы, как теракт. И я это говорю, исходя из собственных воспоминаний и ощущений. По следам тех событий, чтобы скинуть эмоции, я даже написал очень графоманский рассказ, который теперь не хочу никому показывать, но тогда это была возможность пережить события, потому что одной из 40 погибших в тот день девушек была моя бывшая одноклассница. Спустя три года на месте трагедии установили памятник.

Зачем я так много об этом говорю? Да чтобы показать, что в качестве завязки романа взято реальное и очень болезненное событие, которое само по себе не может оставить равнодушным ни одного белоруса.

Однако далее повествование всё же не пытается напрямую эксплуатировать эту тему и эти эмоции. Это лишь старт, чтобы правдоподобно показать, как герой мог впасть в кому. И большая часть книги далее — она даже не столько про Франциска, сколько про борьбу его бабушки за его жизнь, когда все вокруг, включая лечащего врача и родную мать, просто поставили крест на нём, считая овощем, который уже никогда не вернётся к жизни.

Десять лет Франциск лежит в коме, а вокруг страна продолжает жить своей жизнью. И в окружении у него остались всего несколько человек. Бабушка, которая практически живёт в его палате в больнице, постоянно рассказывая полуживому внуку о том, что происходит вокруг. Друг школы, который не забыл и не бросил. А также обычная больничная нянечка, которая пусть и не прониклась любовью к странному пациенту, но как-то свыклась за эти годы с ним и его бабушкой, став своеобразной боевой подругой.

Разумеется, в какой-то момент Франциск приходит в себя, вопреки всем прогнозам. Из одной жизни попадает в неё же 10 лет спустя, но кажется, что мир словно застыл, и как-будто ничего толком и не изменилось вокруг. Нет, что-то происходило, быт стал стабильнее. Но вот люди, ожидания, надежды… они словно всё те же. И вроде для пропустившего 10 лет это должно быть подспорьем, ты практически в знакомой обстановке, однако Франциск не может найти себя в этой новой действительности, где большинство его давно похоронило, где он уже почти никому и не нужен. И потому ему тяжело ужиться в этой новой старой реальности. Не может он понять, как это — «ничего не поменялось» за целых десять лет. Да и люди вокруг него, казалось бы, понимают, что за такой срок хоть что-то должно бы измениться. Но при этом живут в том же «замороженном» мире. В этаком заповеднике, где многое стараются сохранить «в первозданном виде».

И тут я бы снова вернулся к городу. Хоть это и некий «неназываемый» город, но Саша Филипенко описывает реальные места. Квартира мамы Франциска и квартира его бабушки — во вполне определённом районе. И так уж вышло, что читая, куда и как перемещается герой, мне вообще не надо было задействовать воображение. Ибо это район, где прошло моё собственное детство. Здесь была моя первая школа, тут я ходил на тренировки, в этих домах жили мои одноклассники. И именно тут жила моя собственная бабушка. Это не вымышленные места, я просто «ходил по улицам» своего детства. И потому практически невозможно было абстрагироваться и не пытаться посмотреть на описываемые события и историю в отрыве от реалий Беларуси. Да и не ставит автор себе такой цели, скорее предпринял минимальный шаг, чтобы отмеить, что «события и люди являются вымышленнными и не имеют отношения к реальности».

Но вернёмся к герою. Оказавшись в новом и старом для себя мире одновременно, он не может себя найти. А когда наконец наметился хоть какой-то лучик надежды, жизнь снова ударяет очередной трагедией. И снова — совершенно реальным и ужасным для всех белорусов взрывом в метро, на станции «Октябрьская» («Кастрычнiцкая» по-белорусски). От одной трагедии через 10 лет «небытия» в другую трагедию и в полную потерю себя и смысла к жизни.

Книга меня по-хорошему зацепила, но одновременно и задела. Я долго не мог понять своё отношение к ней.

В 2021-ом, после событий 2020 года в Беларуси, когда о моей родине заговорили почти все мировые СМИ, планировалось издание романа в Европе (вероятно, уже вышло). И делалось это под соусом, что описанные в книге события «должны понять помочь, что сейчас происходит в Беларуси». При при чём тут 2020-ый? Что тут можно «помочь понять»? Да, она про вечный застой, но собственно текущие события, а также чем жили и живут люди, почему случилось то, что случилось, книга особо не показывает. И написана она за 6 лет до 2020 года. А потому понять, о чём она и что там «между строк», смогут лишь те, кто эти десять лет в коме не лежали, а жили в этой стране и на собственной шкуре, как говорится, всё прочувствовали.

Я дал книге вылежаться, прежде чем высказать своё мнение. Но даже после пары месяцев раздумий я так и не смог для себя сформулировать, какую же мысль автор, вероятно, хотел донести. Любовь и вера даже в невозможное — отлично. Но зачем тогда тут Беларусь? Можно это было бы показать и в любых других декорациях, а не приплетать реальную страну и события. А если он хотел что-то сказать именно про родину, то это так и осталось «за кадром». Вернее, тогда я допускаю, что одна из мыслей — про эту замороженность, но при этом слишком много уделено жизни в коме. Словно две мысли переплелись, но так и не стало ясно, какая была важнее, куда хотелось вытащить.

Очень хороший комментарий оставила одна читательница на Goodreads:

Это книга о любви.

О безусловной любви бабушки к внуку. О любви внука к бабушке. О том, как важно бороться за своих родных. О том, что каждый день мы что-то вкладываем в детей, меняя их личность. И ещё она об одиночестве.

И я согласен, что вот это в книге действительно сильный лейтмотив. Но меня лично покоробило, что ради этого автор приплёл реальные и очень болезненные события моей родины. Причём два раза. Да, он показал, как сложилась (или могла сложиться) судьба у одного из пострадавших… Но трагедия на Немиге там лишь триггер, Франциск мог пострадать и по миллиону других причин, и дальнейшее повествование ничуть бы не изменилось от этого.

Итого для себя я вынес следующее:

Поэтому я скорее склонен оценить книгу очень средне. Не жалею, что прочитал, но и не разделяю всех бурных восторгов и приписываемых ей эпитетов.

Источник