4 С волками жить - по-волчьи выть

День прошел, как и вообще то проходят дни, я убил, я тихо сгубил его своим примитивным и робким способом жить.

Нда-а. Это мне знакомо. Уже ради этого стоило прочитать "волка".
Но, может быть сегодняшний день не пропадёт. Напишу отзыв, пообщаюсь с другими оборотнями.

Когда-то я прочел кое-что из Фрейда, а вот до Юнга так и не добрался. Поэтому анима и анимус в этой книге остались для меня в глубокой тени. Правда, сам факт того, что весь роман является одним большим сеансом самопсихоанализа (или психосамоанализа) я понял. А магический театр - так просто несколькими маленькими сеансами. А вот специфика и конкретика наверняка от меня ускользнули. Ну и ладно. Думаю, что книга эта достаточна многослойна, чтобы даже пожертвовав этим (базовым) слоем, всё ещё оценить её по достоинству.

Мне понравилось. Когда я прочитал слова "один из  главных интеллектуальных романов  XX века", а также такие страшные слова как модернизм и авангардизм, у меня начали дрожать руки. Но это не помешало мне запихнуть в уши наушники. (А вот если бы я читал глазами, то не смог бы держать книгу). Приходилось, правда, останавливаться и возвращать на минуту назад. Иногда по два раза.

В любом человеке происходит борьба разных начал. Высшего с низшим, воспитания с желаниями, ума с безумием, души с плотью. Но борьба - это далеко не всегда губительная сила. Напротив, она часто созидает. Есть дискуссии, где в столкновении мнений рождается истина. Есть борьба биологических видов, приводящая к появлению ещё более удачного (эволюционно) вида. Есть, просто-напросто, столкновение полов, которое (в одном из своих проявлений) приводит к зарождению новой жизни.

Главному герою не повезло. А может он сам виноват. Борьба его начал идёт не на жизнь, а на смерть. Им не слиться воедино, и уж точно ничего не создать. Кто-то должен умереть. Гарри-обыватель, пытаясь убить в себе зверя, мечтает о бритве и пока что использует алкоголь. Гарри-волк пользуется острыми волчьими зубами, вырывающими с мясом моральные и культурные устои Гарри-человека. Он не позволяет врагу жить среди людей, пользоваться столь желанным, но ненавистным мещанским комфортом.

Но не всё так просто. Иногда кажется, что обе ипостаси готовы и на самоубийство, лишь бы освободиться, выйти из удушливого состояния двоедушия.

Вообще, если честно, я не до конца понял разделение героем самого себя на два Гарри. Я насчитал три. Гарри-интеллектуал, ценитель музыки, мыслитель и философ. Гарри-мещанин - любитель комфорта, обладатель неисчерпаемого банковского счета. Гарри-волк - любитель плотских утех - секс, наркотики и рок-н-ролл. То есть джаз. Видимо, интеллектуал - это один из подвидов волка. Волк он же не только животное, но и одинокий боец, в чем-то гений, поэт. Это то подсознательное, что рвётся наружу.

Примирить разные начала можно только приняв себя таким, какой ты есть. Но как это сделать? Автор даёт рецепт - юмор! Не принимать себя слишком серьёзно. И это конечно же правильно. Мало того, этого даже можно достичь. Наверное.

Проблема в том, что почти любое лекарство это ещё и яд. Юмор может примирить нас с миром, а значит и с самими собой. Но происходит это не каким-то волшебным способом, а путём подавления того естественного для любого человека ощущения собственной значимости, особенности. А как же "божья искра"? А как же "по образу и подобию"? Нам забывают уточнить (или мы сами торопимся забыть), что по "образу и подобию" появилось уже несколько десятков миллиардов. Что это человеческий конвейер, и все его продукты одинаковы.

Можно "всё понять" и посмеяться над собственным ощущением значимости. Но нельзя не признать, что этот смех, который действительно облегчает нам жизнь, есть ничто иное как признание своего унизительного поражения, опускание с небес на землю. Мы смеёмся, чтобы внешне сохранить достоинство. Но смех этот редко бывает весёлым.

Гарри Галлер заплатил за билет в магический театр, убив одну из своих сущностей. Всё-таки убил. Он так и не принял себя, так и не примирил человека и волка. Хотя его внутренние Пабло, Гёте и Моцарт непрестанно работают над ним. И он верит, что когда-нибудь научится смеяться.

Когда-нибудь я сыграю в эту игру получше. Когда-нибудь я научусь смеяться.

Но, по-моему, там где есть вера (необязательно в религиозном понимании) ещё нет места для юмора.