5

This is the end.
Hold your breath and count to ten.

Adele, Skyfall

Роман невероятной красоты. Сокрушительно, бескомпромиссно, навылет. В стильном постапокалиптическом антураже, который уже сам по себе способен покорить читателя, Этвуд разворачивает грандиозное полотно, потрясающей глубины монолог о судьбе человечества и человечности. Исповедь героя, его галлюцинации, видения и сны уносят нас прочь от визионерских картин мира-после-катастрофы, туда, где всё когда-то началось.

Далеко-далеко, в самом начале нашего пути в поисках смыслов и причин, задолго до того, как закрутятся механизмы апокалипсиса, мы встречаем Джимми. И падает первая косточка домино, которой суждено изменить мир, запустить лавину, что сметёт всё на своём пути. И речь здесь даже не о непосредственном участии героя в грядущих событиях. Жизнь Джимми - этакий апокалипсис в миниатюре, маленький, но от того не менее страшный армагеддон. И вроде бы такие простые и вполне ожидаемые вещи: ослеплённые карьерой и собственными предрассудками родители, комплекс неполноценности на фоне более талантливых сверстников, усвоенный из детства страх любить, намертво вросший в личность цинизм. Но в руках Этвуд даже такие банальные вещи становятся метафорами катастрофы. Личные дилеммы героя, в общем-то, талантливого и незаурядного парня, экстраполируются на всё общество. Кризис личности героя становится кризисом целого мира, его депрессия и безысходность - семантическим апокалипсисом общества. Сквозь призму истории Джимми автор демонстрирует нам целый спектр проблем. Противостояние слов и цифр, творчества и холодного разума, красоты и утилитарности. Войну, где по разные линии фронта оказываются наука и искусство, польза и этика. И хотя каждый отдельный человек не более чем винтик в сложноустроенном механизме системы мира, рано или поздно может наступить момент, когда число сбоев достигнет критической массы. Когда категории морали эволюционируют в категории рационализма и целесообразности, куда изящнее сформулированные, но такие ненадёжные.

И вот что ещё странно: в какой, всё-таки мере преуспел Коростель? Безумец, задумавший судить весь мир, сумел-таки привести свой приговор в исполнение, но ведь дело в сущности вовсе не в этом. Холодный расчёт беспристрастного исследователя не выдерживает натиска эмоций, а дети Коростеля, задуманные идеальными биологическими машинами без чувств и разума, далеко не так просты, как кажется на первый взгляд. Даже гения Коростеля оказалось недостаточно, чтобы раз и навсегда расправиться с эмоциями. И роботам снятся сны, что уж говорить о живой плоти. Этих жутковатых существ ждёт целый мир, специально созданный для них. В их примитивных, кастрированных сознаниях, уподобленных машине, прячутся свои призраки. Эрзац-вера, суррогат любви, пародия на искусство. И ведь они будут развиваться, непременно и неизбежно. И настанет день, когда подспудно накапливающиеся изменения перейдут черту, и дети Коростеля вернут однажды утраченное, отнятое у них безжалостным творцом. И что тогда? Пойдут ли они по нашему пути, повторят ли наши ошибки? А может, мы и сами в прошлом были детьми, чьим-то ультиматумом и одновременно приговором миру? Но даже не это самое страшное. Куда ужаснее ненулевая вероятность того, что это и вправду конец. Что над обломках рухнувшей цивилизации уже никогда не взойдёт солнце. Давай же, Снежный человек, расправься с этими кадаврами, жалкими пародиями на людей. Или нет, стой, храни их как зеницу ока, они - последняя надежда и наследие человечества. Герой не знает, что ему делать, и вместе с ним останавливаемся у перекрёстка вероятностей мы. Этвуд не даёт читателю готовых ответов, но зато задаёт так много вопросов, которые равно могут стать и изящными упражнениями для ума, и началом мучительного поиска истины. Этот роман стал для меня настоящим открытием автора, и потому я вне всяких сомнений рекомендую его всякому любителю глубокой и многоплановой литературы. Только не стоит судить о книге по обложке, которую на скорую руку сварганили наши гении от книгоиздания. Обнажёнка здесь совершенно ни при чём.

рецензия на фантлабе