4 Просто жизнь - не сериал, а гораздо красочней и интересней

Лондон Чарльза Диккенса для меня всегда представляется в коричневых тонах - от карамельных платьев чистеньких мисс, до грязнющих лохмотьев бродяжек, от полированных деревянных курительных трубок пуританских джентльменов до строгих шоколадных капоров матрон с поджатыми всегда губами. "Барнеби Радж" не слишком известная книга автора, но все атрибуты принадлежности к диккенсовскому творчеству налицо. Коричневый лондонский быт, двойные стандарты общественного бытия и оооочень неторопливое вдумчивое повествование. Диккенс вполне серьезно и тщательно три, а то и пять страниц может описывать только лицо нового героя, выявляя его характер по каждой черточке. Это было время общества накопления (а не потребления, как сейчас), и писалось это все для накопления - рассуждений, описаний, действий, оттого сюжет периодически буквально топчется на месте. И нам, уже типичным потребителям, хомо цифрикус, довольно сложно читать на таких низких скоростях, но в том и чувствуется прелесть не-то-роп-ли-во-го существования людей восемнадцатого века, написанных для людей века девятнадцатого.

В детстве, помнится вся семья смотрела очень долгий сериал "Петербургские тайны", и не ради каких-то философских истин или глубинных высказываний, ради наблюдения за самой жизнью, за ее течением и поворотами судьбы, переплетениями, ошибками, драмами и радостями. Эту книгу стоит читать с той же целью, просто ради историй жизни совершенно разных персон. Романтически настроенный автор тоже жертва своей эпохи, у него все дамы с ограниченным умишком то и дело заламывают руки и беспричинно плачут, закатывают истерики, падают в обмороки и всячески выказывают высокие душевные переживания. Но есть и вполне себе продуманные, ловко манипулирующие миссис (стоит особо выделить мамашу Долли), отлично использующие "женское оружие" для своего благостного существования. Хочу сказать про одну из героинь, над поступками которой сейчас думается совершенно иначе, нежели в годы написания Диккенсом романа, это миссис Радж, мать Барнеби Раджа, дурачка с вороном. Понятно, что автор представлял ее христианской мученицей, несчастной и практически погребенной под гнетом несправедливости. Так-то оно, да не во всем, и сейчас можно увидеть как она сама закрывала все спасительные двери, руководствуясь своими понятиями о правильности и праведности, как она своими руками довела себя и сына до многих бедствий, предпочтя свое мученическое молчание громкой правде. Пуританский подход, который по мнению автора оправдал себя в концовке.

Отдельно отмечу особенности отношений отцов и детей - тут простор для психологов и современных педагогов. Настолько авторитарное управление жизнью и судьбой своих детей, настолько своеобразное отношение к детям, как к собственности, а зачастую как к вещи, потрясает и заставляет задуматься над прелестями цивилизации. Только дурачок Барнеби получил слепую материнскую любовь, хотя и тут есть отец, который вполне потребительски относится к своему отпрыску.

И, собственно, о восстании и погромах. Диккенс, конечно противник подобного, и сцены всех этих столкновений довольно красочны, но он свою точку зрения при этом не навязывает, пытаясь сбалансировать на грани черного и белого, мол, друзья, выбирайте сами за кого вы и кто вам мил более. Потому как и у одних и у других действуют очень объемные и яркие персонажи, и только к концовке одна сторона по свои высочим качествам конечно же другую превосходит. Образ "естественного" человека, то бишь дурачка Раджа я не прочувствовала, он настолько тонкий, что растворяется в других, а вот образ толпы, бессмысленной и беспощадной - вполне себе.
Резюмирую: для неторопливого погружения в чужую историю, в мир восемнадцатого столетия, для смакования быта и мировоззрения людей совершенно иного склада.