5 С дружиной своей в цареградской броне князь попою ехал на верном коне

Прошу прощения за столь хулиганскую трактовку, но, мне кажется, Александр Сергеевич, сам любивший пошутить, меня простит. Мне вот захотелось в несерьезном тоне поговорить о серьезном его произведении, ставшем почти что историческим документом. Однако, с исторической достоверностью можно утверждать только, что с неразумными хазарами Олег и правда разбирался, взбирался отмстить за буйный набег и мстил, что помер тоже никаких сомнений нет. Но вот как помер, этого прям доподлинно неизвестно. Александр Сергеевич очень красиво и на века описал легенду о смерти князя Вещего Олега. Даже курган под Старой Ладогой еще неизвестно доподлинно, является ли его могилой. Также как братья Рюрик, Трувор и Синеус, первый из которых уже в самой Старой Ладоге изваян в совместной скульптуре с нашим Олегом, с удивлением увидел на картине Глазунова, названной «Внуки Гостомысла: Рюрик, Трувор и Синеус» (как вы поняли, удивило название), могли быть не братьями, могли быть одним человеком, могли быть собирательным образом, могли быть тремя собирательными образами, не смотря на наличие, например, могильного креста Трувора на горе возле изборской крепости. Между прочим, у Александра Сергеевича ни словечка не сказано о Рюрике и его братьях.
Но тут, безусловно, надо понимать, что абсолютно намеренно все прочие исторические персонажи опущены, ой, сегодня звучит сие обидно, не описываются, чтобы сосредоточить читателя на легенде о смерти Вещего Олега. И, надо сказать, предсказание «примешь ты смерть от коня своего» звучит довольно размыто. Тем более, конь-то оказался причастен к гибели князя только косвенно. Вот они все, эти предсказатели, так и работают. Что сказал Нострадамус, поди расшифруй. Зато сложившийся факт можно считать предсказанным, со словами «а, так вот что он имел ввиду, ну откуда же он это знал». Сентиментальный по части коняшек Олег, сразу подумал на своего любимого коня, а не на какого-либо еще своего коня, и отправил того в отставку, то есть на пожизненный пансион. Взял себе другого коня, не ходил же он все это время пешком, и любой другой конь, коим заместили любимого, мог представлять для Олега угрозу. Но кто же мог предположить, что опасаться на самом деле надо было змей?