2 Спойлер Драматургия? Вы уверены?

Содержание. В принципе, весь сюжет любезно проспойлерен читателю в аннотации, мол мы попадаем в компании Анатоля на его последний суд. Вот только суд этот похож на нечто невразумительное, пусть шаблонно, тут и соблюдаются все необходимые условности: в наличии судья, прокурор, адвокат, подсудимый.

Рассматривая пьесу во второй раз, я отчаянно пыталась найти в ней хоть что-то, что могло мне понравиться. Наверное, таким моментом я бы могла назвать порицание Анатоля [он, подсудимый] Бертраном [он, прокурор, бывший муж Каролины и просто муд... ] за срок для сострадательной медсестры и прогиб под родню каннибала. По-моему, это единственная адекватная мысль, принадлежавшая прокурору за всю пьесу. Каролина [она, адвокат aka ангел-хранитель Анатоля] держится ровно и мягко, но до такой степени, что практически незаметна. Её слышно только при попытках прокурора вывести её из себя [и она ведётся, ёлки-иголки].

О, я вспомнила ещё один момент, который, по крайней мере, не вызвал у меня очередного «шта?»: разговор Каролины и Габриэль [она, судья.]. Мне показались интересными «воспоминания» Габи из Древнего Рима, поскольку они очень хорошо контрастировали с привычными понятиями и мыслями. Я бы даже была готова назвать Габриэль самым удачным персонажем в книге, но нет: всё испахабил Анатоль и Вербер своей концовкой. Нет, я понимаю, конечно, что она вроде как устала от всего этого и соскучилась по жизни, но... Никого не смущает весь звездец, который себе навыбирал Анатоль под давлением окружающих? Габи, ну, на кой ляд тебе надо всё это переживать?

Зато тема с местью хирургу, якобы сбежавшему с операции — совсем уж чушь. Начнём с того, что такая ситуация сама по себе выглядит крайне стрёмно: не может хирург свалить с операции потому что у него видите ли, настроения нет. Не может. Да, Вербер нарочно создаёт именно такую ситуацию, чтобы в конце читатель сказал: «Ах, какая прелесть, бедняжечка сможет отомстить!» А по делу... полагаю, вы меня поняли. Короче, за всю пьесу только один персонаж остался верен себе и вызвал подобие симпатии: Жужу. Что ещё за Жужу? Ну, помните, Габриэль вечно с кем-то говорила по телефону и советовалась, как со справочной? Вот её собеседница и есть Жужу.

Дополнительным отталкивающим фактором стали взгляды, которые автор преподносит в рамках этой пьесы. Даже если рассматривать это как стёб — многие моменты выглядят «не комильфо», как говорится. Тут были и сомнительные семейные ценности, и обалденные наезды на стабильность и выживаемость, и тупые разборки не по делу.