5

Думаю, всё уже сказано в послесловии романа переводчиком, но, пожалуй, он упустил из виду несколько деталей.
Роман по настроению не только является русским (имеются ввиду литературные традиции и манеры), но и делает множество отсылок к Францу Кафке и его "Замку". Об этом свидетельствует хотя бы эпиграф в начале книги (который, как это ни забавно, также делает отсылку к русским - это отрывок из дневника).
Маленький человек, человек из офиса, не имеет имени, не имеет жизни, живёт в страхе. Роман не имеет диалогов и описывает события со стороны, с высоты и дальности ладони. Нотки оруэлловского военного тоталитарного государства идут фоном к повествованию: всюду - военное положение, полиция, террористы, взрывы, теракты, вертолёты, и даже кислотные дожди с бьющимися в окна летучими мышами нагнетают обстановку, а посреди поля боя - "белые воротнички", "офисный планктон", делающий вид, что всё идёт как и шло - в такт телевизору. Он ненавидит свою семью, но боится уйти, ненавидит детей и желает им смерти, но сопереживает самому маленькому и беззащитному своему сыну. Пытается найти себя в случайной интрижке, постепенно переходящей во влюблённость и любовь, но постоянно испытывает борьбу двух "я".
Налицо также иллюстрация всех человеческих грехов: начиная от интимных игр главных героев, и заканчивая бешеной популярностью боёв подростков, уничтожающих друг друга в порошок на ринге под крики и завывания зрителей. Главный герой борется сам с собой, понимает, что трус, однако пытается найти оправдание, понимает, что сам по себе мерзкий тип, трясущийся за рабочее место, но взамен старается войти в положение другого. Предаёт и жалеет, терзается и не может покинуть этот круг, хочет уйти от этого, но боится стать бродягой с гангреной и гнилыми зубами, мёрзнущим в холоде под магазинами.
Наверное, для Латинской Америки этот роман может стать тем же, что для всего мира стал "1984" вместе с "Замком": примером того, чего нельзя допустить, и примером того, где каждый из нас может оказаться.