4.5 This is my roaring, roaring 20's

Да, я уже примешала к Ивлину Во Аллу Пугачеву и небольшую панику на той самой дискотеке, но что вы мне сделаете. Это моя эпоха, и она тоже когда-нибудь пройдет (а кое-что уже проходит).

Удивительное дело, с Ивлином Во я была знакома как с автором сатирических произведений. Ладно, как с автором одного сатирического произведения, забавного, но трудноусвояемого для человека, находящегося слегка вне контекста, но в целом, как я знала, это была его стезя и его жанр. И тут со мной случился Брайдсхед. И это беспросветная тоска. Но таки, что еще можно было написать в 1944 году?

Лично меня эта книга вновь заставила обратиться к мыслям о том, что ничто не вечно. Все хорошее (и плохое, к слову, тоже) когда-нибудь заканчивается. Вещи устаревают и ломаются, поколения сменяются. Живи и радуйся, но мементо мори, так сказать.

На самом деле, мне очень сложно выразить свои мысли и эмоции об этой книге. Но это было нечто невероятное. Я чертовски люблю читать о том, как по-разному складываются судьбы людей, прослеживать их путь сквозь годы. В этом есть нечто интимное. Ты словно допущен в круг близких друзей, которые знают, или же тайком подглядываешь в замочную скважину. И в том, и в другом есть своя изюминка и пикантность.

Книга начинается светло и очаровательно. Двадцатые годы, Оксфорд, два друга проводят дни напролет в развлечениях: обедах, выпивке, посещая всевозможные приемы или давая свои. Во всем этом чувствовалась обезоруживающая беззаботность, такая которая бывает раз в жизни, и как только она пропадает, ее не вернуть.

Чарльз, рассказчик и главный герой, насколько мне известно, вобрал многие черты самого Во. В романе он художник, и подумать только, рисует интерьеры старинных особняков и замков, которые предполагается продать, разрушить, уничтожить. И ровно то же самое делает сам Во, написав этот роман. Он рисует нам портрет эпохи, эпохи шума и лоска, эпохи аристократии и развлечений. Эпохи, которая быстро вспыхнула и так же быстро погасла. Ведь на пороге война, и в почете уже совершенно другие люди и ценности, «… и вдруг ударили морозы и наступил век Хупера».

Но это только лишь кусок пирога, который мне удалось схватить и как следует распробовать. Этот роман, как полотно Босха, чем больше вглядываешься, тем больше видишь. Ведь за трагедией целого поколения всегда скрываются трагедии поменьше. Чрезвычайно религиозная и властная мать, невольно покалечившая судьбы всех своих детей? Да, судя по всему, миссис Флайт была именно такой. Здесь не дается четких оценок этому, да в общем-то, как и всему в книге, Чарльз ведь художник, он просто рисует мир таким, каким он ему видится, но ее влияние безусловно чувствуется. Стоит только задуматься о каком-то персонаже из этого семейства и их окружения, и тропинка размышлений непременно уводит тебя в такие дебри, что не выбраться ни в жизни. Тебе не говорят, мол, он такой, потому что такой и вот такие с ним были события, тебе дают коробку с паззлами, где треть утеряна, треть повреждена от времени, и еще одна треть не из этого набора. И это так живо, словно с реальными людьми общаешься.

В общем, это восторг и любовь.