5 ХОЛИМ И ЛЕЛЕЕМ ГОЛЕМА ЕЛЕЕМ

Обычно, появление романа Пелевина всегда ждут (ну не все, хотя и многие) как откровение и какой-то судьбоносный сакральный текст, который прояснит, наконец-то, то, что было, и предвидит то, что будет. Но, признаемся, не всегда это происходит. Считаю, что навязанный судьбой (издательством) ритм книга раз в год (или в 13 месяцев?) налагает на автора определенные творческие ограничения. Муза вещь тонкая, контракту подчиняется с большим трудом. Виден и путь, выбранный автором, – наброски и незаконченные вещи собираются кучками и складываются в выходящие в срок необязательные в общем-то книги. Таковы «П5» и «Ананасовая вода», такова и «Любовь к трём». Следует отметить, что Пелевин к малым формам всегда относился с сочувствием и работает он в них весьма удачно. Иногда им применяется следующий метод – рассказы и повести объединяются линией общего сюжета – в данном случае вселенского масштаба битвой между Птицами и Творцом, увиденной через призму ее восприятия Киклопом (Циклопом). Несколько историй, насильно объединенных космогонией игры известной игры в единое целое: будни киклопа (представитель высшего разума, действующий по доверенности), берегущего гармонию мира на своем участке фронта; сисадмин/тролль Кеша, подвязающийся в редакции сетевого журнала («Кеша, конечно, не знал, что он и есть главное оружие Птиц...»); люди-снаряды, посылаемые Птицами в киклопа, которого они считают Творцом; реинкарнация Кеши в далеком будущем - молодой человек Ке (Че - в смысле Гевара), полностью встроенный в сетевое пространство (буквально - через трепанацию электродами); конечно же, всё это зарисовки для отдельных произведений, контрактом с издательством втиснутые под одну обложку. Не знаю, стоит ли огорчаться этому: как правило, после таких сборников наш Виктор Олегович выдает какое-нибудь относительно цельное творение, в данном случае два тома "Смотрителя" вышли.

Как всегда, текст полон афоризмов, острот, словотворений, аллюзий, намеков, издевательств:
«В книге почти нет связи с актуальной действительностью. Думаю, что в наше время это скорее достоинство, чем наоборот».
«...отсутствие пути и есть он самый».
«Я помогал людям чем мог ... и вообще был покладистым и добрым: это позволяло быстро забывать встречных».
«Интернетом я пользовался как загаженным станционным сортиром - быстро и брезгливо, по необходимости, почти не разглядывая роспись на стенах кабинки».
«Но исчезновение стало неминуемым, ибо их двухполюсный эйдос несся, разгоняясь, навстречу идее грязного асфальта, и в месте столкновения неминуемо должна была появиться идея страшного удара».
Ну разве не уничтожающе точно сказано: «Невидимая, но волосатая рука рынка... Кстати, словом «рынок» сегодня называет себя власть, когда не хочет, чтобы над пепелищем торчали ее уши».
Космогония Пелевина: «... реальность ископаемых космических объектов обратно пропорциональна кубу расстояния до них».
Или вот: «Газенфюрер» и мн.др.

Некоторое внимание уделено теологии, но, как всегда, в искаженном авторскими привычками виде: «Творец напоминал им циркового эксцентрика, разъезжающего по канату на одноколесном велосипеде, жонглируя набором тарелок. С того момента, как он въехал на канат и бросил первую тарелку вверх, свободы выбора у него уже не оставалось. Вернее, выбор был лишь один: с грохотом обрушиться в тартарары вместе со всем хозяйством - или сохранять равновесие и дальше. В космосе не было более несчастного и загруженного существа. Творец не мог никому помочь, даже себе...» Рассматривая уже упоминаемую игру как универсальную схему мироздания, Пелевин вновь приходит к манихейской дилемме бесконечной битвы добра и зла. Задумываясь над тем, что видит и чувствует запущенный из катапульты одушевленный снаряд, Виктор Олегович не стесняется подчеркнуть, что именно (конкретно) в каждом человеке происходит извечная битва добра и зла, ведь «Кеша сам служил и стрелой, и мишенью». Выдавить из себя по капле раба и стать Господином – вот предлагаемая Птицами альтернатива. Их план автор описывает следующим образом: «Бога можно умертвить лишь одним способом - забыть его полностью».

Отзывы либеральной прессы на выход этой книги Пелевина были крайне отрицательными. Так, например, рецензия в «Афише» («Воздухе») Варвары Бабицкой, которую можно определить как выражающую общее мнение, называется «Нас всех тошнит». Ну, во-первых, не всех тошнит, а во-вторых, отчетливо ясно, почему именно тошнит тех, кого тошнит. В основном из-за того, как в романе выведено существование оппозиционного сайта contra.ru, под которым подразумевается в основном colta.ru и проч. снобы. (А писатель/поэт Дмитрий Быков мелькает в тексте даже дважды – как писатель/поэт Гугин и как бегемот Гуго). Ну и из-за отсутствия в романе отчетливой политической критики. По актуальному украинскому кризису совершенно не высказался автор, не заклеймил, не припечатал.

Контра.ру натурально описана с юмором и задором: «Contra.ru занималась в основном тем, что сканировала выхлопы мировых агентств, выуживала оттуда совпадающие с повесткой события и клеила их на свою электронную ленту вперемежку с собственной мелкой выпечкой». О свободе бесцензурной журналистики: «Как и все низкооплачиваемые провайдеры ментальных услуг, Кеша сам чувствовал, какой надо взять тон, чтобы прижиться». Ведь и так понятно, что «...современная медиа-культура больше всего ценит спонтанные и свободные проявления человеческого духа, полностью совпадающие с набором текущих гештальт-нормативов...» Весь этот набивший оскомину пафос евроценностей ничего кроме насмешки у Пелевина не вызывает: «На выходе из мемориала он тщательно и горько, так, чтобы расшэрилось наверняка, покаялся за то, что он русский...» Или вот о Гагарине, как его воспринимают через пару сотен лет: «Св.Юрий был в каноническом наряде - черной рясе, порванной зубами обезьян, в клетке с которыми опричники запустили его в космос. На груди его блестел золотой крест, а борода была обильно смазана тюленьим жиром».

Итак, автор опубликовал несколько набросков, объединив их в единое целое. Уже привычные философствования о человеке как о кино, которое показывают ему же, связывают текст воедино. К счастью, у этой книги есть сильная основа, а именно чумовейшая фантасмагория о Ке - части единого будущего медиа-пространства, написанная в стиле «киберпанк», очевидно, с явными реверансами Балларду, Гибсону, Филипу Дику и Тимоти Лири. Мощнейший маразматический текст высочайшего уровня провокативности, уж точно закономерно вызывающий тошноту (что автор и планировал, без сомнений).

Вывод: «Отлично». Не хуже прочих пелевинских книга. Читал с удовольствием, чего и всем желаю…