Больше рецензий
Эксперт
Эксперт Лайвлиба
7 декабря 2012 г. 22:35
433
4
РецензияПеречитывая «Альтиста Данилова»
Интересно сравнить свои ощущения от прочтения одной и той же книги в разные периоды жизни. Когда энное количество лет назад я впервые осилил «Альтиста Данилова», то сразу же поставил роман на одну полку с «Мастером и Маргаритой» и часто в разговорах цитировал особо понравившиеся места. Сейчас книга переместилась в моей внутренней иерархии на несколько ступеней ниже.
Попробую понять, почему это произошло.
***
Отсутствие в СССР альтернативных марксизму философских точек зрения (по крайней мере, в официальном поле) заставило шестидесятников вплетать свои размышления в художественную ткань романов. Я уже писал о повести «Человек в пейзаже» Андрея Битова, по большей части представляющей трактат о сути живописи и о постижении человеком своего места в природе. Читая «Альтиста Данилова», с головой погружаешься в мир музыки. При этом разговор, хотя и в доступных формах, идет на уровне человека закончившего минимум консерваторию или и вовсе композитора.
Современная литература – это литература действия. Она не задерживается на описаниях обстановки, внешнего вида героев, как будто по умолчанию делегируя все это подразумевающейся фотографии или видеоряду. Для нее главное – что сделал человек, ну, может быть, еще минимум рефлексии по поводу этого действия.
Раскрывая Орлова, погружаешься в добротный словесный поток, где не оставлена без внимания ни одна деталь обстановки, ни одно движение души.
Потом Данилов с хозяевами сидит в полумраке, вытянув худые длинные ноги в стоптанных домашних тапочках Муравлева, и в блаженной полудреме слушает пластинку Окуджавы, купленную им в Париже на бульваре Сен-Мишель за двадцать семь франков. Или ничего не слушает, а напевает куплеты Бубы Касторского из «Неуловимых мстителей»; куплеты эти он ставит чрезвычайно низко, но отвязаться от них не может. Он так и засыпает в кресле, не ответив на реплику Муравлева о строительстве в Набережных Челнах; он очень устает - играет и в театре и в концертах, он должен платить много денег - за инструмент и за два кооператива. Хозяйка подходит к нему, поправляет подтяжку, съехавшую с острого плеча, укутывает Данилова верблюжьим одеялом, смотрит на него душевным материнским взором, вздыхает и уходит из столовой, не забыв погасить свет...
Следуя воле автора, явственно видишь и альт работы Матео Альбани, и Синего Быка – Кармадона, и собрание домовых на Аргуновской, а от описания упомянутых в цитате обедов Муравлевых и вовсе хочется судорожно сглотнуть. Думаю, если бы «Альтиста» дополнить диском с записями звучащей в романе внешней и внутренней музыки Данилова (как сделал Пелевин в «Священной книге оборотня»), впечатление от него только бы усилилось.
В общем, веха в русской литературе 70-х-80-х прошлого века, требующая обязательного прочтения.
***
Теперь о том, что меня в романе не устраивает.
Что нужно для великого романа?
Эксклюзивный, проработанный вплоть до мельчайших деталей мир. Это есть.
Доскональное знание описываемого предмета – то же присутствует. Одна лекция Земского о музыке на три страницы или подробное описание Девяти демонических слоев чего стоят.
Но меня не удовлетворяет центральная идея романа.
Хорошо, Данилов - бес, и его главной задачей, как и Девяти Слоев, является всякое мелкое и крупное пакостничество человечеству. Но где уравновешивающая сила, творящая Добро? Следуя логике повествования, генератором добра следует признать самого человека, а всякие разные демоны сбивают его с истинного пути. Хоть и свежо предание, но верится с трудом.
Но самое главное, Данилов, хотя и обладает внешними атрибутами демона – способностью летать, переноситься в пространстве, принимать любую форму, ведет он себя и думает как обыкновенный человек. При этом, непонятно за что, на него еще наложено проклятие безволия. Все кругом стараются использовать его в своих целях, а он, бедный, никому не может отказать .
И именно в этой трактовке главного героя, заложена, на мой взгляд, та ущербность, которая не пустила роман на самый верх литературного олимпа.
***
Небольшое отступление.
Бортко в 2006 году экранизировал в телевизионном варианте «Мастера и Маргариту». И меня заинтересовала в фильме речь Воланда. В исполнении Бассилашвили она мне показалась слишком эмоциональной.
Воланд пребывает в вечном Дне Сурка. Он все уже видел и от всего устал. Меняются только лица, но людская суть остается все той же. Не мог он так жизнеутверждающе произносить: «Рукописи не горят!». Он видел и читал их огромное количество и все они, по мудрому утверждению Борхеса, в чем-то повторяют друг друга. И только редкие исключения заслуживают внимания.
Но Воланд не знал до момента, пока Бегемот не подал ему стопку исписанных тетрадей, что перед ним исключение. Он всего лишь выполнял просьбу Королевы бала. Но прочтение поменяло их местами. Мастер стал главным, и Га-Ноцри просил именно за него.
Что может коллекционировать Воланд? Драгоценности, женщин, замки... Но для него это не представляет никакой ценности. Власть? Он и так ей владеет в полной отведенной ему мере. По-моему, он коллекционирует аномалии, отклонение от рационального поведения. И только он может придать им настоящую ценность, сохранив и законсервировав. Мастер и Маргарита были драгоценностями года.
Мне кажется, эмоции в Воланде могут вызвать только предметы его коллекционирования. Во всем остальном должна царить скука и созерцание.
***
Возвращаясь к роману Владимира Орлова, могу сказать, что в Данилове мне не хватает отстраненности. Не может, пусть даже полудемон, рожденный от смертной, но воспитанный как истинный дух, быть полностью погруженным в наше бытие. У него, как и у Воланда, должна быть иная система ценностей.
Именно отстраненность могла бы сделать из Данилова «героя нашего времени».
«При чтении его прозы возникает чувство, будто разглядываешь мастерски выполненный фотоколлаж из фрагментов реальности вперемежку со сновидениями, а в ушах постоянно звучат, переплетаясь друг с другом, фразы музыкальных произведений. Образы и метафоры в тексте по-дзэнски внезапны и по-символистски точны, языковой поток пульсирует смысловыми синкопами, оглавления напоминают обложки джазовых пластинок, а сюжет будто расщепляется на несколько партий для разных инструментов, импровизирующих на общую, не сразу уловимую тему в духе Чика Кориа или Арта Блэйки…
Так или иначе, но именно в этом измерении, на неуловимом стыке Востока и Запада - маргинально-условном, как тональность си-диез - импровизируют свои жизни герои Мураками. Их поступки, мысли и судьбы (как и общее развитие сюжета), невозможно предугадать, руководствуясь законами какого-то определенного литературного жанра. Они и сами не ведают, что с ними будет даже через час, не стремятся это узнать и не строят никаких планов на будущее. Они плывут по течению, не пытаясь ни перенять, ни изменить дикий джаз окружающей жизни - но при любых, самых жестких диссонансах сохраняют свой стиль игры.»
К сожалению, сказано это не об «Альтисте Данилове».
Комментарии
У меня в чем-то совпадает оценка "Альтиста..." а в чем-то - нет. Я тоже читала его два раза, и точно так же была в первый раз захвачена и потрясена, а во второй - слегка разочарована. Но дальше уже по-другому.
У меня нет претензии к "человечности" Данилова, по-моему, в этом как раз и состоит идея - показать очеловечивание демона в земных условиях и сделать это с симпатией к человеческому образу жизни. Но, по-моему, эта идея не до конца раскрыта. Показать-то Орлов показал, и все было хорошо до финальной стадии. Ну ладно, вернули его, простили, а дальше то что? Что дальше. И любовь, которая вроде должна была показать главное достоинства мира людей перед сверхъестественным как-то смазана, и переход героя на следующий уровень не произошел. С творчеством тоже что-то непонятно. Ну, списали бы совсем в люди, тоже была бы мораль.
В общем, замысел хорош, а реализация не дотягивает.
Я после этой книги почитала еще "Аптекарь", уже совсем не понравилась. По-моему, Данилов слишком в мелочах и деталях рассыпается в ущерб композиции.
По-моему, в «Пире» Сократ говорил, что лошади судьбы могут подняться творца так высоко, что он головой достает высшие сферы, а потом всю жизнь мучается этим воспоминанием. «Альтист», на мой взгляд, наглядный пример того, что Орлов тоже коснулся чего-то, что сам до конца не понял.
Помните, когда Данилов попадает в Девять слоев сразу несколько демонов ему говорят, что чем больше они познают мир, тем больше находят несоответствий с Большим откровением. Фактически, речь идет о теореме неопределенности, о которой я писал, когда разбирал «Пересечение Эйнштейна», но вряд ли Орлов мог ее знать. Значит – предугадывание или откровение. :)
Что же касается самого Данилова, то меня «не устраивает», что в качестве его прообраза был выбран Обломов. Ну, не может он им быть в силу своей структуры. Демоны ведь живут на порядок дольше людей (это, кстати, в романе никак не отражено) и все чувствования в них на порядок концентрирование человеческих. Потому я и написал, что у Орлова был шанс, фактически, создать нового «героя нашего времени». Человека, не погруженного в действительность (тогда застойно-советскую), а как бы существующего параллельно с ней. Отображающего что-то высшее в сугубо земное. И хлопобуды тогда были бы при месте и обрели бы истинный смысл. :)
Для меня "Хулио Хуренито", "Мастер и Маргартита", "Альтист Данилов" и может быть еще "Евангелие от Иисуса" связаны оригинальной трактовкой образа дьявола - очеловечиванием, что-ли.
Как вы распределяете для себя эти романыв этом контексте - что откуда вышло, что на что повлияло?
Вопрос к Александру и Ольге.
Естественно, предыдущее влияет на последующее. Поэтому на «ММ» влиял «Хулио», а на «Альтиста…» все вместе взятое. :)
А что касается очеловечивания Христа, то для современной западной литературы главным источником здесь, на мой взгляд, являются медитации Ошо «Приходи, следуй за мной».
Подождите- я не про Христа. Вы его имели ввиду?
Добавка про Ошо касалась Сарамаго. :)
Про Ошо возьму на заметку. А все-таки, как насчет дьявола - кто, на Ваш взгляд его лучше "очеловечил"?
Вопрос, на мой взгляд, не в очеловечивании, а в понимании, что есть зло.
И Эренбург, и Булгаков, получившие дореволюционное образование, были прекрасно знакомы с проблемой теодицеи. Орлов получал советское образование, поэтому и конструировал свой мир из «подручных средств». Если из его демонического мира выбросить костюмы – атрибутику, то под ними окажутся обыкновенные люди.
Я уже писал в рецензии, что Дьявол – это всегда исключение, а не правило.
В этом плане ближе к его «очеловечиванию», на мой взгляд, подошел Патрик Зюскинд в «Парфюмере». :)
Поддержу Ваше мнение (впервые, наверное, за врямя нашего общения)) Только с последним примером не могу согласиться. Не годится Гренуй в дьяволы, на мой взгляд.
Ну, слава Б-гу (Дьяволу?), хоть одна точка соприкосновения. :)
А двумя комментариями ниже я уже разжаловал Гринуя в слуги Дьявола.
Да, я прочитала. Так вернее, пожалуй:) Только вряд ли он сам об этом знал. Может, порождение его? Какой-нибудь экспериментальный образец для опытов над людьми?
Ты "ХХ" закончила?
Что касается "очеловечивания" дьявола, то оно началось гораздо раньше, в конце XVIII - XIX веках, вообще об образе дьявола и этапах его развития в культуре вообще и, в том числе, в литературе написал Робер Мюшамбле в книге Очерки по истории дьявола: XII-XX вв. . В Мемуары Дьявола , на которые я недавно писала рецензию, Сатана уже вполне человечный.
А что касаетя ХХ и МиМ, а также "Альтиста..." я не склонна здесь видеть прямые взаимовлияния, особенно это касается Эренбурга и Булгакова. Они люди одного времени, поэтому в их произведениях (и не только в их, а и в книгах других авторов той же эпохи) прослеживаются одни и те же тенденции и настроения, которые для современников были чем-то само собой разумеющимися, а нам кажутся особенностями творчества этих авторов.
Что касается последующих произведений, то каждое более позднее неизбежно впитывает что-то из предыдущих, но все равно остается продуктом собственного переосмысления. Мне кажется, что демона Данилова нельзя поставить в один ряд с Хуренито или Воландом, он мелковат для них. Впрочем, и эпоха Орлова была довольно спокойной.
Насчет дьявола у Сарамаги плохо помню, давно читала, но Сарамага, как и все не мог быть свободен от базы по этому вопросу, и не мог не выражать тенденций в осмыслении дьявола своего (то есть нашего) времени, а ему свойственна десакрализация, которая началась пару веков назад и благополучно закончилась кучей апокрифических евангелий от современных авторов и "Иисусом Христом супер звездой" на сценах Бродвея.
В общем, я считаю, что заимствований гораздо меньше, чем может показаться. Совпадение точек зрения не обязательно должно считаться заимствованием.
То есть Эренбург и Булгаков описали дьявола основываясь на теологической трактовке символа вселенского зла?
А зло у Орлова не было вселенским, так как он не был теологически подкован?
Но самое интересное в Вашем ответе-это взгляд на "Парфюмера", я очень пристрастна к этому роману (в хорошем смысле), поэтому не могу не попросить Вас немного объяснить свою точку зрения.
Писатели часто пишут «бессознательно». (Так называемое «состояние потока»).
И находясь в этом потоке, они воспроизводят заложенные глубоко внутри ментальные структуры. А формируются эти структуры в раннем детстве и в процессе социализации в школе. Поэтому и демоны у Орлова советские, а Девять Слоев, практически, полностью моделируют НИИ того времени.
А у Булгакова – зло вселенское. Масштаб, так сказать, другой. (Эренбурга помню плохо, поэтому упоминать не буду).
Что же касается «Парфюмера», то Жан-Батист Гренуй – явное отображение Дьявола, только частное и бессознательное для носителя. Характерная черта – как только Парфюмер оставлял кого-то, тот сразу же погибал. Как будто кто-то вел его к абсолюту, но проявляется этот путь в одержимости. Поэтому, наверное, все-таки, будет корректнее сказать о Жан-Батисте, что он - слуга Дьявола.
Я поняла вашу мысль про прочувствование зла авторами на их, так сказать, личном эмоциональном опыте. Значит, если бы Орлов побывал, к примеру, на войне, или жил при смене режима, у него бы получился другой Данилов?
Вопрос даже не в личных переживаниях автора, хотя и они играют весьма значительную роль, а в масштабе мышления. До революции творило большое количество религиозных философов, которые пытались осмыслить явные противоречия религиозных постулатов и жизни. На того же Булгакова в значительной степени повлиял Владимир Соловьев.
Орлов же пытается осмыслить, исходя из своего запаса знаний. И вся демонология, на мой взгляд, у него играет чисто вспомогательную роль. Главное - это осмысление музыки. Ведь существует версия, в которую многие верят, что Паганини продал свою душу, чтобы остаться непревзойденным в веках. :)
Думаю, непременно получился. Правда, есть вариант, что ему вообще не потребовалось бы писать такую книгу. Это выверты сознания, утомленного серым советским бытом и ищущего из него выход.
Может быть, он просто такая себе лабораторная крыса, гомункулус, не человек и не демон. Какое-то переходное состояние между абсолютными состояниями - невыносимой красотой и невыносимым уродством.
Даша, ты "Хулио" не хочешь пообсуждать с нами? Я на форуме тему открыла. Ждем, пока все прочитают. Там страниц 300 печатных. Я уже на последней главе. Дай знать если заинтересуешься.
Честно говоря, не хочу зря обещать. Я тут со Спаси книгу и книгомарафоном связалась, да ещё и завалы разные по всем фронтам. Если успею - сообщу, конечно.
Где ты там увидела невыносимую красоту-внешне Гренуй был некрасивым, даже отталкивающим.
По поводу "Парфюмера" - Гренуй мне кажется, никак не тянет на роль Дьявола, он же, как вы верно заметили, вначале действует абсолютно бессознательно - он защищается от опасности - и когда ревет под рыбным прилавком, обрекая родившую его женщину на смерть, и в приюте, когда калечит соучеников, и на улице, когда зажимает рот и нос первой жертве из страха быть просто пойманным. Он ведь не осознавал, что делал. Но жизнь учит, и его тоже научила. Когда он осознал, что совершил и совершает зло, но не остановился, а просто решил действовать избретательнее, вот тогда он и поступил в услужение к Дьяволу. Дьявол - умен, проницателен, мудр. В Гренуе есть нолько звериное чутье и жажда власти, по мне он ближе к порочному человеку, чем к Дьяволу. У Дьявола есть кодекс чести, а для Гренуя честь - пустое слово.
Не надо человеческое приписывать нечеловеческому. :)
Я уже написал выше, что и в «Парфюмере», и в «Библиотекаре» Елизарова, и в фильме «Догма» и еще в массе других произведений отображается мысль, до которой додумались еще в античности. Человек не приспособлен для общения с чистыми субстанциями.
Разум его в этот момент отключается.
Поэтому и нужны посредники, передающие волю и т.д.
А возвращаясь к Гриную, согласно человеческим условностям, Б-г стремится к Добру, а Дьявол – ко Злу. В человеческом понимании, конечно.
Привнесение в мир абсолютного чистого аромата можно приравнять ко Злу. А когда носитель выполнил свою функцию, он должен исчезнуть, также как и предыдущие.
А мне просто было скучно читать этот роман.
Интересно почему? С точки зрения качества текста у меня, например, никаких претензий к "Альтисту..." нет. Это великолепная проза.
У меня похожие впечатления. В советские времена читала запоем, с восторгом: какая книга, гениально!
Потом долго собиралась перечитать, рассчитывая еще раз насладиться. Но... получилось если не совсем разочарование, то по-крайней мере, удивление: ах, не то, не совсем то... Обилие мелочей занавесило общую картину, стройного сюжета не получилось. Может быть, мы "тогда" не были избалованы классной прозой, а сейчас уже планки стали повыше...
На самом деле с точки зрения литературы и разработки мира, я считаю, что проза "шестидесятников" стоит гораздо выше современной. Аксенов, Битов, Улицкая и т.д. в тот период писали настолько концентрированно и столько идей помещали на единицу текста, что сегодня из их книг сделали бы многотомные саги.
И «претензия» у меня к Орлову только одна. Он вполне мог создать «героя нашего времени», пойдя путем Мураками. Надо было только набраться «смелости» и сделать этот шаг. :)
Да? И роман бы благополучно положили на полку. Когда роман написан-в 1980, в год Олимпмады-80. Не должно было быть 'лишних' людей в советское время. Сатира -да, критика отдельных деятелей культуры, отклонившихся от магистральной линии союза писателей-да, но чтобы ругать общество, породившее Данилова-увольте.
В 60-е некоторая свобода слова была, недолго правда, но была. После эренбурговской 'Оттепели', свободу слова подхватили во всем соц. лагере, потом Брежнев сместил Хрущева в 1964 г, потом была Чехословакия в 1968 и все закончилось.
Речь не идет о критике советского общества. Достаточно той фиги в кармане, которую и так держал Орлов. Речь идет об отстраненности героя от окружающей действительности.
Не случайно в конце рецензии приведен большой кусок из размышлений Каваленина о Мураками.
Весь стиль Мураками держится на двух столпах – джазовой импровизации и отстраненности. У Орлова с первым получилось даже глубже. А вот дальше вместо «толстовской суеты» надо было взять за образец «лермонтовский взгляд со стороны». Благо и герой вполне этому способствовал.
Зачем из демона Данилова надо было делать безвольного человека? Не понимаю.
Отстраненность - не синоним ли это наплевательского отношения к власть придержащим? Советскому человеку не простили бы игнор навязываемых ценностей. Поэтому легче сделать Данилова безвольным и объяснить его пофиг ищи этим, чем признать, что он просто презирает и не хочет иметь никакого дела с властью. Ну плюет он на свои единственные парадные брюки забытые в чистке, не давится в очередях за дефицитом- как это так? А все остальные же давятся, почему этот не такой? Безвольный - вот и ответ, не может постоять за себя, а что 'не хочет', им (союзу писателей) и в голову не приходило.
Да что ж тебе всё эНКаВэДэ мерещится за каждым столбом?))
А кто в президентском кресле сидит?
И? У вас еще хуже:)Р
Я что, страну уточнила? Они все одним миром мазаны..
А вот это и есть ответственность писателя перед самим собой. Пишешь для себя или с оглядкой на читателя, издателя, цензора и т.п.
Не хочется дачи писательские и пансионаты на жизнь изгнанника менять, отсюда и середина на половину. В общем, как в «Шапке» у Войновича.
При этом сама книга мне очень нравится. Обидно, что Орлов мог вполне занять мировую нишу Мураками. Но смелости не хватило. А Мураками, чтобы оставаться самим собой, сбежал из Японии, где его, к слову, очень недолюбливают именно за отстраненность от национальных традиций. :)
Забыла сказать - кто живет в Москве, может сходить на свежую постановку одноименной оперы в Камерном театре.