4.5 "Я всего лишь хочу, чтобы он/а..."

Карин Альвтеген - одно из лучшего, что случалось со мной в книжной жизни. Будь я одарена талантом писателя - говорила бы о тех же вещах, что и шведка, раскапывая за поверхностными событиями и ценностями жизни глубину внутреннего существования, что движит людьми в их поступках, порой неоднозначных, странных и неадекватных с первого взгляда. Психологизм в книгах автора и различен, и един - у каждого своя тайна, своя боль, своя логика, но все они ведут к попыткам спастись в этом мире. Кто-то ради этого ныряет в стыд, кто-то привыкает к утрате, кому-то кажется лучшим исходом спрятаться от осознания в раскрытии запрещенного из Тени, а кому-то - сбежать, предав.

"Предательство", как и в случае со "Стыдом", - не то слово, что полностью отображает картину происходящего на страницах произведения. Измена - лишь часть описанной и пережитой боли, куда сильнее сквозят в строках чувства беззащитности и преданности (ах, русский язык) - верности, которой пренебрегают. Здесь есть жена Эва, с которой плохо ее мужу Хендрику, и молодой человек Юнас, проводящий свою жизнь у койки бессознательной Анны. Но есть тут и нежелание слушать и говорить друг с другом, попытка отыскать мать в каждой встречающейся женщине... И есть еще и жалость, пропитывающая каждую клеточку по отношению к каждой из судеб, что почти, а может, и целиком, разорвала душу на клочки.

Будто кирпич на голову сваливается на Эву куцый рассказ ее мужа о том, что им вместе плохо, его злоба, сквозящая во взгляде, и презрение, пропитавшее микродвижения. Как мог этот ребенок предать ее, их семью, выстроенную женщиной с нуля, созданную под ее неусыпным контролем. Как мог этот большой ребенок взять на себя смелость поступить непривычным образом, вдруг показав, что он тоже что-то решает, но решая при этом и за нее. Откуда вдруг взялась его усталость и раздраженность, ведь ничего не предвещало и почему на него обратила внимание другая - на что, откуда взялась их страсть... А была ли эта страсть у самой Эвы? Любила ли она когда-либо Хендрика?

Веяние принятия, свободы, воздушность, принесшая веру в себя, в свою необыкновенность, в свою мужественность, посетила Хендрика с появлением в его жизни Линды. Как же отличается это от существования с женой - здесь жизнь, а там чувство ничтожности - сбежать от проблем, сюда к ней... Линда ведь никогда не станет подобием Эвы, всегда будет легкой птицей... Но как же сын, и кто станет принимать решения? Да и куда деться от грызущего чувства недостойности при подозрении, что любовников двое - и у Эвы тоже есть?

Последнее воспоминание о матери у Юнаса - она, одетая в цветастый халат. Затем пустота. Анна обманула ожидания, а у ее койки так легко продолжать фантазировать о возможном общем будущем, где он больше никогда не останется один, в котором никогда его не бросят и е бросит он... Но как похожа на Анну живая, движущаяся, улыбающаяся и такая красивая Эва - она расслабит, она даст возможность снова жить, она будет любить всегда и навсегда. И мама вернется, и мама поймет, услышит, не отпустит и обязательно найдет! Только знает ли об этом Эва?

Мне больно, отчетливо больно за каждого неприкаянного героя, которые потерялись в нашей жизни. Потерялись - не обретя необходимой в момент становления поддержки и прощения, не научившись говорить друг с другом, что несомненно приводит к потери. Так жаль, что даже в проблесках сознания, пытаясь исцелиться от наваждения, как Юнас с этим злополучным халатом, просивший надеть его, чтобы просто полежать на коленях у Эвы, или Хендрик, ощутив опасность утраты жены, проснувшийся и понявший, что он без ее решительности-то и не способен ни на что, а значит их пара - переливающиеся сосуды, либо та же Эва, что натворив дел, раскаялась - "отступили ненависть и злоба" и мелькнула искра веры, не осилили пути наверх, наружу из подземелий собственных страданий, заставляющих закрыться и сфокусироваться лишь на себе.