4 Устроены так люди, желают знать, что будет

Будущее предполагает органическое поведение внутри технологической матрицы.

Футурология занимается прогнозированием будущего, не путайте с уфологией, нацеленной на контакты с иными мирами. С гаданием на кофейной гуще, рунах, картах таро, бараньей лопатке тоже мало общего (хотя, порой они демонстрируют удивительную точность). Основной, но не единственный метод Ф. экстраполяция - попытка предсказать развитие переносом какой-то тенденции с частного на общее. Поскольку Ф наука, статистические методы и матанализ в равной степени ей не чужды. А также ролевые игры и опросы экспертов.

Брюс Стерлинг эксперт, человек интеллектуально продвинутый, который не прочь сыграть, а также несомненный мастер экстраполяции, потому недурно подходит на роль футуролога. Ему и карты в руки, вместе с остальным инструментарием прикладной футурологии. В реальности научно обоснованные прогнозы почти всегда попадают пальцем в небо, почему в бытовых случаях лично я предпочитаю пользоваться хорарной астрологией. Однако для глобальных предсказаний она не подходит, тут нужна мунданная, которая оперирует таким количеством факторов, что для интерпретации понадобился бы мозг, величиной со стог сена.

Вернемся к научным методам. Футурологический труд "Будущее уже началось" увидел свет в 2003-м, дистанция в восемнадцать лет недостаточна для выводов: сбылось-не сбылось. Потому, краткий обзор книги. Во Введении оговаривается, что есть три основных предсказательных стиля: Панглосс - все к лучшему в этом лучшем из миров; Кассандра - жить вы будете плохо, но недолго; страховой агент - просчитаем риски. Стерлинг выбирает четвертый - Жак из шекспировского "Как вам это понравится?", чувствующий себя в обстановке нестабильности как рыба в воде. Его монолог о семи возрастах человека станет основой книги.

Сцена первая, Младенец. Самая, на мой взгляд, интересная, яркая и привлекательная, хотя и наиболее фантастическая. Посвящена взаимодействию человека с бактериями, биотехнологиям и генной инженерии, которые в перспективе решат подавляющее большинство сегодняшних проблем: от голода и безопасной утилизации отходов до существования в гармонии с биосферой и практического бессмертия. Под мыслью о моральных ограничениях, реальных лишь до поры, пока действенный и доступный метод внедрения технологии изобретен, подпишусь двумя руками.

Сцена вторая, Школьник. посвящена принципиально новому подходу к образованию в зыбком и быстро меняющемся, в отличие от четко структурированного прежнего, современном мире. Собственно, с некоторыми изменениями мы уже столкнулись в 2020-м, получив вынужденную возможность оценить плюсы и минусы дистанционного обучения. Так что, здесь он оказался прав. Не в меньшей мере, эта глава о необходимости для взрослого человека перманентно учиться новому и переучиваться. Что в общем тоже правда.

Сцена третья, Любовник. Против ожиданий, это не про секс, но главным образом про наш бурный роман с гаджетами и сетями, так радикально изменивший расстановку сил прежнего патриархального бытования. Интересно, что писалось это в самом начале века, когда не только соцсети не стали частью действительности, но и об интернете большинство живущих имели смутное представление, само слово "гаджеты" тогда еще не было обиходным, вместо него Стерлинг пользуется забытым сегодня термином "блобджект", однако вот этот прогноз блистательно точен:

В XIX веке изготовляли механизмы. В XX веке – изделия. А в двадцать первом производят штуковины, которые любят маскироваться под орудия. Но начинают по-настоящему процветать, лишь когда становятся орудием и источником развлечения одновременно.

Сцена четвертая, Солдат. О способf[ урегулирования напряженности, которая неизменно существует там где сталкиваются интересы, что неизбежно в человеческом обществе. О том, что современные технологии и вооружение отменят глобальные войны, однако локальные конфликты останутся. Что ж, в целом так, хотя: "что там в Сирии, мой Постум, или где там? Неужели до сих пор еще воюем?" Гораздо более серьезной угрозой автору представлялся международный терроризм, что неудиаительно, учитывая время написания. Однако здесь, к счастью, государства проявили редкое единодушие и виват спецслужбам, сегодня угроза не столь актуальна. Приложением к этой главе эссе о трех известных душегубах конца ХХ века, которым народная молва приписывала робингудовские доблести. Достаточно сказать, что один из них Басаев.

Сцена пятая, Судья. А вот это уже о методах и средствах законодательного регулирования жизни. О правительствах и международных организациях, которые в идеале должны бы становиться мудрее и справедливее день ото дня, на деле если и становятся - то век от века и исключительно в силу необходимости. Никакая система изначально не повернута к человеку, однако у нас есть все основания надеяться, что слияние технологий с контролируемой властью обеспечит более разумно и справедливо устроенный мир.

Сцена шестая. Панталоне. О деньгах, о них родимых. А как без финансового базиса. Хотя именно эта глава со слишком значительным креном в книгоиздание со сплошным маслом масляным, когда дело касается прочих аспектов материального.

Сцена седьмая, Полузабытье. Поскольку тема мрачная, знаменует приближение смерти, то здесь Жак (помните Введение?) уступает место Кассандре. Всевозможные способы, какими человечество может покончить с собой, если о том, чтобы покончить с ним не позаботятся космические угрозы, земные катаклизмы и внезапно ставшие хищными вещи века, прежде безопасные. Соглашусь с Еленой Соловей из "Рабы любви": "Господа, мы звери". Но пока живем, надеемся, а помрем - так помрем.

Я бы порекомендовал человеку XXI века два новых качества: гибкость и терпимость. Гибкость потому, что «затяжная» нестабильность будет в действительности постоянной. Терпимость – потому что она может пережить все это.

Источник