5

Если это высшее достижение оказалось таким ужасающе непрочным, хрупким, то что же тогда говорить обо всем остальном? Если богатство в ту холодную апрельскую ночь значило столь мало, то так ли уж много оно значит во все остальные дни и ночи года?

Очень страшно, когда подобная книга оказывается не просто бестселлером-вымыслом или нашумевшим фильмом-катастрофой — хроникой настоящих событий. Маленький апокалипсис образца тысяча девятьсот двенадцатого года внутри одного, будто бы "непотопляемого" корабля. Да и маленький ли? По разным данным около тысячи шестисот тридцати пяти погибших, а еще сколько выживших, но искалеченных навсегда, сердец?!
Гибель "Титаника" по праву считается самой ужасной катастрофой последнего столетия. Столько нелепых стечений обстоятельств, столько всяких "если", которые очень качественно и обстоятельно разъяснены в замечательной книге. А ведь по сути вопрос в одном: когда уже мы — люди — перестанем считать себя всемогущими? Когда поймем, что мы — не Боги и нет у нас Высших сил? А словосочетание "непотопляемый корабль" само по себе звучит комично. Потому что это — техника, а вся техника в сущности ненадежна. Вот кто может посмеяться над человеческими деяниями, так это природа и… сам человек. Человек может так споткнуться, настолько опоздать на определенном этапе в подобных ситуациях, что погубит и себя, и всех других. Увидь впередсмотрящий айсберг на пятнадцать секунд раньше — ход истории мог бы стать другим, кто знает?... Так или иначе, а катастрофы можно было избежать, "Титаник" от этого не стал бы менее знаменитым, он все равно вошел бы в историю. Но только благодаря счастливому случаю и уцелевшим жизням, что определенно является поводом для гордости.

Запомнившиеся и оставшиеся незамеченными, знаменитые и безвестные – все они вместе скатывались в одну шевелящуюся массу по мере того, как нос все глубже уходил под воду, а корма все круче задиралась к небу. Мотив «Осени» заглох в беспорядочной мешанине из падающих музыкантов и их инструментов. Огни потухли, опять вспыхнули и погасли навсегда. Продолжал мерцать лишь керосиновый фонарь на кормовой мачте.
Приглушенные удары и звон бьющейся посуды становились все громче. Когда все, что могло быть сдвинуто, сорвалось с места, над океаном, казалось, загремел непрерывный гром.

Теперь все, совершенно все: пассажиры первого и третьего классов, персонал… Все они были одинаковы, все маркированы ярлыком "жертва". Все попали в капкан собственной напыщенности и самонадеянности — шутка ли, плыть на непотопляемом "Титанике"?! Люди настолько не верили в возможность катастрофы, что, по сути, были спокойны намного дольше, чем то должно быть. С одной стороны: кто же мог такое представить? А ведь с другой: как можно было настолько обмануться, что "Титаник" (корабль же!) не тонет и непробиваем?! В книге пишут, что со времен катастрофы сделано множество поправок в плане корабельных путешествий. Дай Бог, должна была хоть немножечко нас проучить ирония природы, которой не жалко жертв, если мы не умерим собственное себялюбие и мнительное могущество.

Дальше...

Гибель «Титаника» разбудила их. Никогда больше не будут они столь уверены в себе. Особо чувствительный удар эта катастрофа нанесла по репутации техники. «Непотопляемый корабль», возможно, являющийся высшим достижением мысли человечества, оказывается, может затонуть в первый же свой рейс.

Никогда больше не станут люди направлять свои суда в ледяные поля, не прислушиваясь к предупреждениям, уповая только на прочность нескольких тысяч тонн склепанных стальных листов. С той достопамятной ночи на трансатлантических лайнерах будут серьезно относиться к ледовым предупреждениям, стараться обойти опасные места или идти умеренным ходом. Никто больше не будет верить в «непотопляемые» суда.
И айсберги не будут больше безнадзорно болтаться по морям. После гибели «Титаника» американское и английское правительства организовали международный ледовый патруль, и сегодня корабли береговой охраны следят за блуждающими айсбергами, которые дрейфуют в сторону морских путей. В качестве дополнительной меры предосторожности на зиму морские пути сдвигают к югу.
И нет больше лайнеров, на которых радиовахты несли бы неполные сутки. На каждом пассажирском судне обязательно предусмотрена круглосуточная радиовахта. Люди больше не будут гибнуть из-за того, что какой-нибудь Сирил Эванс в десяти милях от них закончил вахту и улегся спать.
«Титаник» был последним лайнером, вышедшим в море без достаточного количества спасательных шлюпок.

Гибель «Титаника» положила конец практике, в соответствии с которой пассажиры первого класса подлежали эвакуации с тонущего судна в первую очередь.

Классовому различию посвящено полкниги, и это страшно, когда спасают в первую очередь пассажиров первого класса, когда других пассажиров, как скотов, закрывают внизу и даже не допускают к шлюпкам. Кругом обман и хитрость, если на тебе клеймо бедняка. Даже детей, и то не всех допускали к шансу на спасение. Понятно, что всех не спасти, раз такая ситуация, но ведь должен быть предел!

Даже самих пассажиров третьего класса дискриминация не особенно волновала. Классовые различия они принимали, как принимают правила игры. Один из них, Олаус Абельсет, считал доступ на шлюпочную палубу привилегией, которая дается вместе с билетом на право проезда первым или вторым классом… даже если судно тонет

Несмотря на то что на «Титанике» соблюдался принцип «женщины и дети садятся в шлюпки первыми», коэффициент смертности среди детей третьего класса почему-то оказался более высоким, чем среди мужчин из первого. Такой контраст не ускользнул бы от внимания сегодняшней прессы, падкой на разговоры о социальной справедливости (или на сенсации).

Да даже пресса непосредственно после катастрофы уделяла больше внимания интервью богатых персон, чем воспоминаниям бедняков! В таких ситуациях это — абсолютная дикость. Видимо, так будет всегда. И это обидно, невероятно обидно, потому что большинство не принадлежит к сливкам общества и большинству в таких ситуациях суждено быть жертвами. Ведь там, где у всех мало шансов выжить — у недостаточно богатых эти шансы еще и отбирают.

В 8 часов вечера он признал, что в радиограмме с «Олимпика» «забыли сообщить о том, что весь экипаж спасен». В 8 часов 15 минут: «Не исключена возможность, что есть человеческие жертвы». В 8 часов 45 минут: «Мы серьезно опасаемся, что человеческие жертвы весьма значительны». К 9 часам он уже не мог скрывать правду: человеческие жертвы были «ужасными», ему пришлось признать, что если лайнер можно заменить другим, то «человеческие жизни вернуть невозможно».

Книга замечательная, читала, не отрываясь! Советую всем, кому интересны подробности стольких нелепых смертей.