5 «Присядем здесь, прошу вас, на земле; пусть нам расскажут грустные преданья о смерти королей…»

Присядем здесь, прошу вас, на земле;
Пусть нам расскажут грустные преданья
О смерти королей. Из них одни
Низложены, другие пали в битвах;
Иных жестоко призраки терзали
Убитых ими жертв; иных сгубили
Отравою их собственные жены;
Иных во сне сразила смерть; и все –
Убиты…

С этой пьесой, официально открывающей цикл Шекспира под названием «Исторические хроники», я впервые ознакомился, посмотрев постановку с великолепным Дэвидом Теннантом в главной роли, – и хотя сразу восхитился Дэвидом и отношениями его Ричарда с кузеном Омерлем, но пьесой в целом проникся позже. Да, там действительно очень много политики, много действующих (и исторических) персонажей, много политических разговоров (и монологов) – и тем, кто, как я, до этого привык к наиболее знаменитым шекспировским трагедиям, где надрыв и накал страстей почти не прекращаются, может быть непривычно (как, впрочем, и в случае с другими шекспировскими историческими драмами).
Но потом я посмотрел ещё несколько постановок и экранизаций (а спектакль с Дэвидом хочу обязательно пересмотреть), купил пьесу в книжном виде, прочитал – и полюбил по-настоящему. Да, есть там истинно шекспировский трагизм, есть философия, есть моменты, которые могут заставить улыбнуться, и моменты, трогающие до глубины души, есть перенесённые на сцену подлинные исторические события – ну, и, разумеется, есть исторические неточности (к примеру, возраст королевы Ричарда, его второй супруги, которой на момент описываемых событий было всего десять лет и по причине её возраста их брак не был консумирован – а в пьесе она предстаёт взрослой женщиной). Но исторические неточности были, есть и будут в любом художественном произведении по историческим событиям; без них никак, даже если на самом деле автор знает означенные события идеально.
В общем, да, полюбил я эту пьесу. И люблю шекспировского Ричарда Второго как персонажа – и его Омерля, и раздражает меня, что в современных постановках повадились делать Омерля убийцей Ричарда вместо Пирса Экстона. Версии или какого бы то ни было слуха о том, что Омерль (позже, кстати, ввязавшийся по истории ещё в один заговор против Генриха Болингброка – и снова безуспешно) поспособствовал смерти своего любимого (в каком бы то ни было смысле) Ричарда, как я понимаю, не было вообще – а вот насчёт сэра Пирса Экстона правда была, и её-то Шекспир и взял. И я совершенно не понимаю, для чего нужно заменять в отдельных (причём, что примечательно, в целом самых удачных) постановках и экранизациях Экстона Омерлем (к слову – Эдуардом Норвичским, будущим вторым герцогом Йоркским); драмы в пьесе и без этого хватает, а если кого-то из режиссёров беспокоит, не будет ли внезапно появившийся Экстон лишним персонажем, так там и без него эпизодических персонажей, прошу прощения, до чёрта (а роль Экстона как раз с театральной точки зрения удобная: и небольшая, и реплики у него при этом вполне яркие и хорошие, и не размазана роль по всей пьесе, так что не придётся театральному актёру отсиживаться большую часть спектакля за кулисами, а может вообще кто-то из тех, кто небольшие роли в предыдущих действиях играл, переодеться и сыграть эту). И либо уж принимать это как данность, либо менять в пьесе придётся слишком многое. А для того, чтобы в ней многое менять, она всё же слишком хороша.
Но при прочтении события в голове укладываются однозначно лучше, чем только при просмотре. Да и всё равно в постановках и экранизациях обычно хоть что-то из пьесы да убирают; слишком длинные они всё-таки, пьесы Шекспира.
А ещё я читал пьесу не в том переводе, который обычно используют в экранизациях и постановках (и к которому, посмотрев из них кое-что, я уже успел привыкнуть), поэтому поначалу читать было немного непривычно. Но потом привык – и переводы, в общем-то, все хорошие.
«Присядем здесь, прошу вас, на земле…»