0 Неизъяснимое

Что можно сказать про такую литературу как "Черная книга"? Абсолютно ничего, рядом с ней остается только молчать и снимая шапку, думать о пределах человеческой жестокости, переходящей в изощренный садизм и маниакальный психоз, который в определенные периоды развития человеческой истории охватывает целые нации и народности. "Черная книга" не являет ни художественной литературой, ни документальной, ни вообще литературой как таковой. Это свидетельство, летопись и памятник всем невинно убиенным в ужасной фашистской мясорубке.

Для большей определенности и понимания как структуры, так и содержания этой книги следует обратиться к фильму Клода Ланцмана под названием "Шоа" (в переводе с иврита "катастрофа" или "бедствие"). Данное кинополотно идет почти десять часов. Но стоит сразу уяснить, что время в этих вещах не играет никакой роли. Когда вы включаете художественный фильм "Собибор" то видите там четко прочерченную линию сюжета, развивающихся персонажей, захватывающее действие, но стоит понимать, что все это не более чем кинематографическая условность, которая в данном случае выжигает ужасающую и шокирующую реальность происходящего. Чтобы хоть немного прочувствовать то, что происходило с людьми совсем недавно и совсем близко от нас, нужно практически медитативное погружение, для которого и девяти с половиной часов просмотра за один присест будет недостаточно. Поэтому фильм Ланцмана является не просто своеобразным экспериментом, это как бы попытка вырваться за рамки кинематографических условностей, создать новую форму изображения и кинопереживания. Стоит отметить, что эта попытка являлась не только уникальной и единственной в своем роде, но и до сей поры неповторимой, ведь чем дольше длится время, тем быстрее забываются те события.

Также именно она в некотором роде подвела под этой темой черту в кинематографической области, что позволило тут же пройти по проторенным дорогам художественным фильмам на тему холокоста, таким как "Иди и смотри" (вышедшему позднее, в тот же год), "Побег из Собибора", "Список Шиндлера", "Пианист" и так далее. Деградировала же данная тема в картине "Собибор", недавно вышедшей на отечественные киноэкраны. Проще говоря, какая бы то ни было реальность происходящего уже потонула в кинематографической условности и продуманной нарративной структуре кинодрамы/боевика.

По аналогии с кинофильмом "Шоа" можно рассматривать и "Черную книгу". Отметим, что одним из ее редакторов являлся советский писатель еврейского происхождения Василий Гроссман. Тема книги черными нитями вплетена в его автобиографию. В свое время, при нападении немцев, не успела эвакуироваться его мать, которая попала в лагерь уничтожения. Там, понимая, что неизбежна близкая смерть, она написала сыну письмо и совершенно невероятным образом, оно дошло до адреса. Сам Гроссман в это время находился на службе в Сталинграде, где провел весь срок от первого до последнего дня боев, сражаясь на передовой и заслужив орден Красного знамени. Во время работы над "Черной книгой" он еще состоял в амплуа скорее редактора или корреспондента, хотя и несколько разнообразил рассказы литературными наработками, делая это очень аккуратно, без всяких преувеличений. Позднее, полученный редакторский опыт будет переработан в художественную форму, в вероятно, самой великой не только о войне, но и о самой жизни, книге "Жизнь и судьба". В ней описан эпизод, до которого никогда ни добиралась и, вероятно, не доберется рука другого писателя - уничтожение в газовой камере одной из главных героинь романа, молодой женщины и пятилетнего мальчика, чью короткую судьбу Гроссман прослеживает от первых светлых мыслей до последней предсмертной агонии. Сложно сказать, возможно ли с художественной точки зрения более объективно, непредвзято, честно и жестоко подойти к теме геноцида, чем это сделано в небольшой главе данной книги - вероятно, уже никогда не найдется такого писателя. В некотором смысле, кинематографическую аналогию роману Гроссмана можно найти в фильме "Список Шиндлера", который, некогда обвиняли в том, что тема геноцида являлась лишь инструментом для бесчеловечной голливудской машины по зарабатыванию денег и привлечению внимания.

Что же касается "Черной книги", то ее содержание, форма и сопутствующий ей эмоциональный фон скорее всего не оставят мокрого места от большинства читателей. Данная книга не создана для чтения, это подобно фильму Ланцмана есть в некотором роде памятник, увековечивание событий, которые не являлись ни сном, ни параноидальной фантазией, ни кошмарной сказкой, а самой обыкновенной реальностью того самого мира, в котором мы сейчас так счастливо пребываем. На это невозможно закрыть глаза, это немыслимо вычеркнуть из истории, каким-то образом забыть или начать иначе интерпретировать. Геноцид, погубивший миллионы с систематической трезвостью, ясностью мысли и полным пониманием своих действий до сего времени является тем самым страшным бельмом на глазу мировой цивилизованной общественности, которое никогда не позволяет смотреть прямо в глаза ни своим союзникам, ни конкурентам. После него навсегда изменились правила игры на всем земном шаре и разнообразные общественные движения за права тех или иных притесняемых сообществ сегодня, являются лишь слабым отголоском того, что еще может воспоследовать.

Эта книга, возможно, одна из самых страшных и беспрецедентных повестей о тупике человеческого существования. Правда, слово "страшно" тут не совсем корректно - скорее, она может попросту экзистенциально опустошить читателя своей прямотой и обыденностью в описании самых кошмарных вещей, могущих быть. Стоит задуматься о том, как возможно, чтобы убийство женщин, детей, стариков стало общественной задачей государственного уровня для нескольких народностей, члены которых исполняли свои кровавые обязанности с невероятной радостью и воодушевлением на протяжении многих лет. И сразу станет понятно, что мы, сколько бы ни строили из себя культурно-просвещенных, экономически образованных, гуманитарных личностей, каждую секунду стоим на краю бесконечной пропасти вечной тьмы, которая только ждет подходящего момента. Рассказы выживших в условиях тотального истребления - это свидетельства людей, воочию видевших эту тьму, вернувшихся с того света, чтобы рассказать и предостеречь еще не родившихся счастливчиков, которым повезло жить в другое время, от того, чтобы всю жизнь быть начеку, смотреть за собой, своими ближними и помнить, что от человека до зверя путь очень недолог, а непротивление злу приводит к его абсолютизации.

Однако, хотелось бы завершить рассмотрение на оптимистичной ноте, которой, как ни странно, также нашлось место в книге. Этой нотой является взаимопомощь и выручка, сопровождавшие человечество на всех этапах его развития, имелись они и в это черное время. Вопреки всем опасностям, даже в лагерях уничтожения, находились люди, которые протягивали беззащитным евреям руку помощи. Кто-то спас одного, кто-то троих, а кто-то несколько десятков человек, совершив абсолютно героический поступок безо всякой задней мысли, как самое обыденное начинание. На таких праведниках стоит не только наше прошлое, но и будущее, которого без них могло и не случиться. Ведь мрак истории все же рассеялся. Пока.