4

— А как же твой шрам?
Я пожимаю плечами.
— В детстве упал с качелей. Совпадение. Дело вот в чем. Я морской офицер, учился в Навигацкой школе. Тебе это может ни о чем не говорить, но туда мог поступить только потомственный дворянин — это раз, и только при одном условии — это два.
— Каком?
— У него не должно быть инородных вкраплений… вообще. Стопроцентный био. На флоте всегда брезгливо относились к вивисекции.
— То есть…
— Я солгал, Обри. Понимаешь?
Обри смотрит на меня и морщит лоб, запачканный маслом. Цок, цок. Его металлические когти на левой ноге загребают землю, задевают камешек — скри-ип. В волнении Обри часто так делает.
— Тогда почему ты с нами? — Обри смотрит на меня в упор. Чуть ли не обвиняя.
— Потому что вы — мои люди. Мой экипаж.
Обри думает немного, потом спрашивает:
— Ну хоть адмирал-то ты настоящий?
Да. Меня так прозвали на каторге.
— Что? — говорю я.
— Ты — настоящий адмирал?
— Конечно. Его Величество сделал меня шаутбенахтом — после Второй Бирманской…

Мне сейчас хочется сказать много плохих слов про хорошую книгу хорошего автора. Начать с того, что "Танго железного сердца" — сборник рассказов. Не преступление, разумеется, но по меньшей мере каждый четвёртый мог бы развернуться в роман, настолько они все насыщенные. Концентрированные. Кинематографичные — вот просто читаешь и видишь очами души своей... видишь очами души своей не умеренной толщины сборник, а несколько упитанных томиков, в которых этот концентрат разведён до состояния, пригодного к употреблению без риска подавиться. А вот то, что есть, слишком сильно шибает по эмоциональному и эстетическому восприятию, в то время как рациональные каналы пересыхают.
Я, может, хочу знать, откуда что пошло, зачем и почему, и что было между ярким началом и оглушительным финалом. То есть, что было, понятно любому, имеющему в анамнезе несколько характерных фильмов и книг соответствующего жанра, и то ли от этого, то ли по причине врождённого коварства, а может, из-за лени, хороший автор, зараза такая, этого не прописывает, причём явно не потому, что не умеет. Что умеет, это видно.
Это было по форме, теперь по содержанию. В содержании пять разделов.
"Советская готика" — лавкрафтианские твари в СССР. Сказала бы "очень стильно", но у Шимуна Врочека всё стильно, в том-то и проблема.
"Американская мечта" — да упасёт статуя Свободы американцев от такой мечты. Но вот "Noir" и "Человек из Голливуда" нуарны чуть ли не больше, чем сам нуар. То, что мы имеем в сухом остатке после Чандлера и Спиллейна.
"Одичалая природа" — про природу и людей. Рассказ про китов больше прочих хотелось бы узреть в виду полноценного романа, но увы.
"Древняя кровь" — условно фэнтези, неусловно мрачное. По прочтении рассказа "Одиссея греки" обнаружила у себя душевное раздражение — мне понравилось, но я не врубилась ни в финал, ни в то, какое, собственно, отношение имеет к рассказу название рассказа. Ну натуральное же свинство давать такие названия.
"Обыкновенные герои" — вот, пожалуй, наиболее неоднородный раздел. В него попали и машина времени в СССР 1941 года, и американский тайный, хм, экстрасенс в маленьком, гордом и несчастном африканском государстве, и вообще непонятно кто на острове с говорящим именем Либерталия в последнем и, на мой вкус, лучшем рассказе, давшем название всему сборнику. Хотя бы в это название я врубилась.