5 Эшелон, который смог

«Всё, что с тобой приключилось, — недавно или давно, в любом году твоей жизни — не исчезает бесследно, а происходит опять, и сегодня, и завтра, и всегда».

Одна из главных книг этой весны — экзотическое road movie в жанре «истерн», в противовес американскому вестерну: если у них, осваивая Дикий Запад, бледнолицые истребляли краснокожих, то у нас красные рубились с белыми и басмачами, советизируя Восток. С другой стороны, это вполне диккенсовский роман о злоключениях детей, — нищих и голодных, где happy end для всех невозможен.
История разворачивается на фоне голода 1920-х годов в Поволжье, о котором у нас одни предпочитают лишний раз не вспоминать, а другие и вовсе имеют весьма слабое представление. Классик татарской литературы Галимджан Ибрагимов, чьё имя носит один из казанских проспектов, ещё тогда засвидетельствовал людоедские ужасы поволжского голода в своей запрещённой повести «Адәмнәр» («Люди»).
Главные герои романа-путешествия Деев и Белая, лишённые не только имён, но и ярких индивидуальных черт, воплощают образы среднестатистических советских работников, напоминая своими типажами Игнатова и Настасью из дебютной яхинской «Зулейхи». Но там поезд мчал их навстречу холоду и смерти, а здесь — катит к сытости и теплу, в сказочный Узбекистан. Начэшелона, комиссара, сестёр да и всех остальных персонажей объединяет любовь к детям, вера в «человеческое братство, что посильнее и жалости, и вины», но понимают они её по-своему.
Для каждого из них спасение детских жизней — это прежде всего спасение своей души, сожжённой братоубийственным лихолетьем. Это единственная высшая цель, объединяющая на страницах романа и чекистов, и белоказаков, и басмачей, давая робкие ростки добра в людских сердцах сквозь сковавшую их жестокость и чёрствость. Но даже здесь, одной рукой спасая пять сотен сирот, другою Деев губит самого преданного своего спутника, как когда-то, по незнанию, покарал «шоколадных» пацанят, после расправы над которыми всю жизнь его будет воротить от сладкого. Искупает ли его вину то, что он не ведал, что творит, и миссия, доведённая до конца, вопреки нервным срывам и подступающему безумию, — судите сами...