3.5 Сказ о том, как нелегко либерализму на земле русской живётся

Захотелось ознакомиться мне с творчеством известного русского писателя Салтыкова-Щедрина, и так получилось что пал мой выбор на "Историю одного города".
Ещё из вступительной статьи становиться ясно что Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин, являясь ярым приверженцем идей либерализма и демократии, пытается отразить на страницах данного произведения далекость русского народа от светлого либерального будущего. Делается это путем яркой и довольно жёсткой политической сатиры. В центре повествования - история вымышленного города Глупова от становления в нем власти до ее завершения. История эта изобилует сказочным и фантастическим.

история города Глупова прежде всего представляет собой мир чудес, отвергать который можно лишь тогда, когда отвергается существование чудес вообще. Но этого мало. Бывают чудеса, в которых, по внимательном рассмотрении, можно подметить довольно яркое реальное основание.

Стоит отметить, что зарисовки из периодов правления многочисленных градоуправителей содержат сатиру не только на действия власти (что естественно) но и на глупость, закостенелость, невежество обычного народа. Обычный люд сначала ищет себе первого правителя а затем терпеливо терпит произвол всех последующих. Именно этот факт, что достается не только власти, но и народу, чаще всего способствует неприятию читателями данного произведения. Может даже показаться, что автор буквально глумиться над народом. Но это все же не так, о чем автор упоминает сначала в самом произведении:

икакого преднамеренного глумления в рассказе его не замечается; напротив того, во многих местах заметно даже сочувствие к бедным ошеломляемым. Уже один тот факт, что, несмотря на смертный бой, глуповцы все-таки продолжают жить, достаточно свидетельствует в пользу их устойчивости и заслуживает серьезного внимания со стороны историка.
А затем в письме-ответе на критику:

Вообще недоразумение относительно глумления над народом, как кажется, происходит от того, что рецензент мой не отличает народа исторического, то есть действующего на поприще истории, от народа как воплотителя идеи демократизма. Первый оценивается и приобретает сочувствие по мере дел своих. Если он производит Бородавкиных и Угрюм-Бурчеевых, то о сочувствии не может быть речи; если он выказывает стремление выйти из состояния бессознательности, тогда сочувствие к нему является вполне законным, но мера этого сочувствия все-таки обусловливается мерою усилий, делаемых народом на пути к сознательности.

Как видим, Салтыков-Щедрин связывает свое уважение к народу с его желанием выйти из состояния "бессознательности", то есть  с желанием двигаться по пути либерализма. Стоит предположить, что основное предназначение "Истории одно города" как раз и состоит в зарождении у читателей этого самого желания. Но тут, к сожалению, помимо вышеобозначенного момента с "глумлением", способного оттолкнуть как раз таки простого читателя, имеется, на мой взгляд, ещё и проблема художественного наполнения произведения. Уж слишком сумбурно продается история в целом. Если отдельно взятая глава ещё и представляет целую картину, то сопоставление нескольких глав делает эту задачу излишне сложной...
Но при всем при этом, в "Истории одного города" есть немало интересных моментов, актуальных и сегодня. К примеру, после главы о путешествии градоначальника по углам выгона где в каждом его встречали со всей присущей политике помпезностью, недавнее посещение на вертолете нашим губернатором нового предприятия воспринимается уже в новом свете... Чего уж говорить о поездках президента и министров под которые целые улицы волшебным образом преобразуются? Или вот отрывок-рекомендация о подавлении протестов:

Но если и затем толпа будет продолжать упорствовать, то надлежит: набежав с размаху, вырвать из оной одного или двух человек, под наименованием зачинщиков, и, отступя от бунтовщиков на некоторое расстояние, немедля распорядиться. Если же и сего недостаточно, то надлежит: отделив из толпы десятых и признав их состоящими на правах зачинщиков, распорядиться подобно как с первыми. По большей части сих мероприятий (особенно если они употреблены благовременно и быстро) бывает достаточно; однако может случиться и так, что толпа, как бы окоченев в своей грубости и закоренелости, коснеет в ожесточении. Тогда надлежит палить.

Хочется надеется что до этого не дойдет, надеется на светлое будущее и мирное небо над головой. Остальное же - перетерпим...?