5 Спойлер «Барышня в погоне за воображением»

Что ни говори, а я люблю эту книжку. В первое мое знакомство с ней я была скорее нейтральна, полюбила же ее позже, за перечитыванием отрывков.

С французской прозой 19 столетия у меня вообще сложные отношения, я обычно стараюсь ее избегать, но Густав Флобер постепенно меня заворожил. Его проза нравится мне своей психологичностью, а так же отточенной лаконичностью: в «Госпоже Бовари» нет ни одной бессодержательной сцены, ни одного лишнего слова. Если есть на свете идеальный текст, то это, вне сомнения, флоберовский текст.

«Госпожу Бовари», бывает, сравнивают с нашей «Анной Карениной», но, кроме супружеских измен и трагизма положения, у этих книг нет ничего общего. Эмма Бовари и Анна Каренина категорически не похожи, хотя обе – фигуры неоднозначные и глубоко печальные. Вот только Анной движет алогичная страсть к единственному человеку (Вронскому), и во имя этой страсти она готова отказаться от прежней жизни. Эммой же управляет страсть, которая не направлена ни кого из живых – это страсть к воображаемому. Если несчастье Карениной в невозможности больше жить без любви, то несчастье Бовари – в невозможности заменить реальность фантазиями и самой стать чем-то большим.

Эмма Бовари – личность с большим воображением. Натура, можно сказать, неуемно пылкая для своего времени. В 19 веке женщина была закована в латы приличий и исключительно женских обязанностей. Все знали, какой должна быть женщина: хозяйственной, трудолюбивой, хорошей женой и матерью. Иных ролей не было. Эмма выросла на ферме, в семье ограниченной, но, лишь она появляется на страницах, понимаешь, насколько она больше этого простенького хозяйства.

Ей ничего не оставалось, как выйти замуж за того, кто ее позвал. Ей и Шарлю Бовари не повезло встретиться. Ставший ее мужем Бовари – человек тоже простой, даже излишне простой. Человек… без воображения. Человек без интересного внутреннего мира. С ним совершенно нечем заняться. Безусловно, он хороший, он верный и заботливый муж, но – нелюбимый. Чужой. Смотря со стороны, легко сказать: «И чего это она? Такой муж отличный! Так любит ее, не то что современные Коли/Васи/Саши/нужное вставить». Шарль и Эмма не виноваты в своей непохожести. Только вот Эмма понимает, что Шарль ей чужой человек, а Шарль, из-за своей ограниченности, считает, что все у них с женой замечательно.

Эмма хотела уйти из семьи, потому что в родном доме чувствовала себя… может быть, посторонней? Не на своем месте. Ей хотелось верить, что замужество изменит ее жизнь. Но она попала в новое болото. Она должна быть «правильной». Как в песне: «Будь хорошей девочкой для всех». У нее не может быть иных желаний, кроме «семейных». Это теперь женщина может разобраться в себе и своих чувствах, найти призвание, стать личностью. Эмма же не может ничего.

От невозможности уйти из ненавистной ей реальности Эмма начинает мечтать: о богатстве, которым она могла бы владеть, о возлюбленном, который мог бы заменить неприятного мужа, о путешествиях и красоте. Постепенно Эмма убеждает себя, что эти мечты могут осуществиться. Мечта так и устроена – она хочет выйти в жизнь, она уже не может биться в голове человека.

Увы, но из-за пошлости жизни столкновение мечты и реальности заканчивается той же самой пошлостью. Мечты о большой любви оборачиваются интрижками с пошляками и дураками, которых пылкое воображение Эммы обряжает в благородные костюмы – так сильно ее влечение к образу достойного мужчины! Мечты о красоте и изысканности вкуса завершаются финансовой катастрофой.

И самоубийство Эммы – вовсе не от страха перед мужем и судебным разбирательством. Нет, ее самоубийство – от невозможности смириться с крушением ее мечты. Оказавшись на самой грани, Эмма понимает, что желанная ею красота – это избитость, превозносимые ею любовники – жалкие ничтожества, не стоившие ее слез. И исправить она уже ничего не сможет.

Могла ли ее жизнь сложиться иначе? Нет, так как она человек не своего времени. В нашем веке у нее был бы шанс, но 19 век не жалел женщин, что желали большего, чем им позволялось. И что лучше: умереть, как Бовари, в поисках себя и желанного, или всю жизнь тухнуть, а в 60 лет сказать: «И на что я потратила свою жизнь?..»