5

Новая рецензия на давно прочитанную книгу.

... Акция, о которой пишет Мила Иванцова, поставила передо мной вопрос — кто же я: Книга или Читатель? Всё думалось мне, как же понять, кто я? Читатель, который будет слушать чей-то рассказ? Или Книга, которая расскажет какую-нибудь историю из своей жизни? А потом, поняла — я нечто среднее между этими двумя понятиями. Мне нравится слушать чужие воспоминания, сохранять их себе в копилку сердца и души, нравится и рассказывать что-то кому-нибудь, мысленно представляя себе книгу, фильм или какое-то место, в котором я побывала.

...А может быть, даже и в жизни. Живое общение, не обременённое современными технологиями; живое — глаза в глаза, за чашечкой кофе и пирожным. Живое, может ещё под тихую музыку да под солнечную погоду за окном…
Живое оно и есть живое, когда ты смотришь собеседнику в глаза и видишь его реакцию на твои слова. Когда видишь его манеры, слышишь тембр голоса… Нет, не сравнить с общением в сети. Да даже и обыкновенные письма, ныне почти ушедшие в прошлое, могут многое сказать о человеке, но… Если ты не слышала его/её голоса, как поймёшь, как звучит та или иная написанная фраза?..
Живое — Книга и Читатель — и прошлое оживает перед твоими глазами:

—… Знаете, чем дольше человек живёт, тем больше у него накапливается в доме вещей, а в душе — воспоминаний. И время от времени перебираешь их, что-то отдаёшь, что-то выбрасываешь, а с чем-то не хочется расставаться никогда. И ты трепетно держишь в руках самое дорогое, рассматриваешь его, вспоминая себя и других в рамке давно прошедших лет… А потом не выставляешь это на виду, а снова прячешь куда-то — то ли на полку книжного шкафа в виде фотоальбома, то ли в ящик письменного стола, как шкатулку со старыми украшениями или пожелтевшими письмами…

И думалось, что Читатели, рассказывая свои истории, словно рисуют картины на чистом холсте жизни:

«…А мороз рисует картины»
Метелица, как девица, постелет снег,
Закроет ночь своей рукой и наметёт куплет
На клавиши моей души
О севере и о зиме, да о тебе,
Мне голову вскружила…

Думалось и так, и вспоминались эти строчки из песни Жени Любич о зиме. И думалось, что похоже: только в песне картины рисует мороз, а здесь, в книге Милы Иванцовой, — сами люди.

Расцвечивая серые будни яркими красками то прошлого (оно оживает особенно ярко в главе второй: рассказ Читателя Кристин, пожилой француженки лет 60, ждущей в кафе своего мужа и у которой в запасе час времени (это время для Книги и Читателя определяется работниками кафе), — о своей бабушке

…Марии-Элизе Кабельгвен, скромной, незаметной, трудолюбивой, одной из тех, кто всегда находится неподалёку, но чьего мнения никогда не спрашивают…

Бабушка Кристин… Сколько было в её жизни и хорошего, и плохого. Но всегда оставался в ней некий стержень оптимизма, позволяющей ей выдерживать перипетии судьбы: Первую мировую и Второю мировою войны, воспитала четверых детей... То настоящего (история девушки лет 20 Женьки), то странно-мистичского и загадочного, — причудливо вплетая одну историю в другую, и выделяя новую историю курсивом.

…Автор рисует картины жизни весеннего, майского Киева, того Киева, которому ещё чужд и бесконечно далёк грохот «оранжевой» революции; того мирного Киева, наполненного светом солнца, запахом сирени и дыханием лета. Эти картины напоминали мне «Белую гвардию» Михаила Булгакова, но в них не было зимы, и зимнего холода, не было ожидания смерти и скорой разлуки.
А было в них (в картинах Милы Иванцовой) весна, с её цветением, радость и любовь, память о прошлом, настоящее, будущее. То и вовсе наполняет свои картины мистикой и ставит перед читателем вопрос было /не было? Это был только сон? Или реальность, похожая на сказку? И мистику эту рассказывает Юрий, господин лет 50-ти на вид, а по разделению в романе автора Книга, которая рассказывает одну из историй своей жизни.

—…Я работаю здесь неподалёку, увидел на дверях объявление об акции и решил кому-то это (о чудесах, случавшихся в этом

[Киеве] вечном городе, о чудесах, свидетелем которых он был, но так и не нашёл им объяснений)

рассказать. Может, кто-нибудь меня понял бы, объяснил, что это такое… Собственно… У меня нет друзей… То есть таких друзей, кому можно рассказывать такую ерунду… А эта задумка о Живых книгах мне понравилась. Это похоже на общение с незнакомыми людьми в ночном поезде…

…То ли это одиночество и желание от него сбежать, то ли возможность за чашечкой кофе и пирожным получить консультацию (как у психотерапевта). Тут не скажешь сразу, какое из мнений и предположений верное и какое истинное. Оно просто так есть (акция «Живые книги»), как и всё на свете. Но и не просто так происходит общение между Книгой и Читателем, — из разговора вытекает обсуждение, что, согласитесь, похоже на чтение любой книги, бумажной или электронной.
Может быть, на первый взгляд история, которую написала Мила Иванцова, и покажется наивной и сентиментальной. Но когда начнёшь читать дальше, всё больше уходя от начала, то постепенно начинаешь понимать, что да, — в какой-то степени роман дамский (раз есть любовные линии), и в тоже время — философский, жизненный, и от того, притягательный и глубокий. Когда ты и отдыхаешь, читая, и задумываешься о серьёзных житейских вопросах. По мне — так прекрасно сочетание! Отдых и польза.

…Когда ты откладываешь книгу и тихонько мычишь в ночи, чтобы не разбудить маму, и думаешь, что осталось ещё так немного, а уже так поздно — второй час ночи. И пора спать… А книгу отложить до завтра. Что я и делаю, откладываю книгу до утра. А мысли, которые так и просятся на бумагу, их до завтра не отложишь, не скажешь им «приходите завтра, когда я не буду такой уставшей и сонной». И я записываю мысли в два часа ночи…
А утром, дочитав последнюю страницу романа Милы Иванцовой «Живые книги», я подумала: «Неужели это всё?! И дальше начинается у героев счастливая, семейная жизнь? Постойте! Подождите! Я не хочу расставаться с героями этого романа. Хочу вспоминать кошку по кличке Сильва и то, как она сидела в позе «кувшинчика» у пустой миски (после обеда). Хочу! Хочу!..» Но понимаю, что всю жизнь не проведёшь за чтением, и пора вернуться в реальность, в свою собственную жизнь…

Роман «Живые книги», замысел которого неожиданно осенил меня и взял в творческий плен, не был бы написан именно таким, если бы не искренность и открытость многих людей, поделившихся со мной своими историями. Я твёрдо убеждена, что книг на свете гораздо больше, чем людей на земле, и большинство из них — не написаны. Ведь каждый человек — это роман, сага ил сборник рассказов, которые ждут своего неравнодушного Читателя.
К сожалению, не все мои замыслы вошли в книги, которую вы держите в руках, ибо тема Живых книг безгранична…
…Искренне,
Мила Иванцова