5 Настоящая французская классика

«Собор Парижской Богоматери» Виктора Гюго лишь на первый взгляд может показаться незатейливой историей любовного четырехугольника, в котором сплелись любовь, страсть, ненависть, вожделение и похоть. На самом же деле в глубинах этого великого произведения скрыто столько философского подтекста и чрезвычайно тонких и точно подмеченных наблюдений о человеческой натуре, что с трудом можно уместить свои впечатления от прочитанного в формате отзыва.

В своем предисловии автор рассказывает, каким образом пришла к нему идея создания романа – его вдохновила мрачная надпись на одной из стен собора – «Рок». Именно рок будет довлеть над героями романа Гюго от самой первой и до последней страницы, пока не придет время расстаться с ними и узнать, какой конец уготовила им судьба.

Еще одним источником вдохновения для Виктора Гюго послужил выбранный им для литературоведческого анализа роман Вальтера Скотта «Квентин Дорвард». Однако писатель видел жанр исторического романа в несколько ином свете – он считал, что характеры героев должны быть более многогранными и яркими, а не построенными по черно-белому принципу, ведь в каждом человеке причудливо сплетаются и хорошее, и плохое. Всё это позволило сделать героев более живыми и интересными, а в жанр исторического романа привнести реализм.

На фоне главных героев романа – прекрасной и душой, и телом Эсмеральды, отвратительного снаружи, но обладающего добрым и чистым сердцем горбуна-звонаря Квазимодо, прячущего свои страсти под черной сутаной отца Клода Фролло, обаятельного, но абсолютно безмозглого и пустого капитана Феба Шатопера – возвышается всей своей готической громадой истинный главный герой произведения, подчинивший себе судьбу всех остальных персонажей – Собор Парижской Богоматери.

Выбор автора был вызван тем обстоятельством, что как раз в то время шли бурные обсуждения о дальнейшей судьбе собора – его ждали либо реконструкция, либо снос. Выход романа стал спусковым крючком для возникновения движения за сохранение и реставрацию исторических памятников и зданий.

В романе Гюго уделяет этой теме много внимания. Очень интересны его рассуждения на тему зодчества и книгопечатания. «Книга убьет здание», что означает вытеснение одного искусства другим. В самом деле, с момента сотворения мира и 15-го столетия, когда был изобретен и пущен в ход печатный станок,

зодчество было великой книгой человечества, основной формулой, выражавшей человека на всех стадиях его развития – как существа физического, так и существа духовного.

Таким образом, архитектура становится средством выражения текущих мыслей, идей и проблем каждого поколения, каждого государства и каждого этапа исторического развития. Но такой порядок вещей меняется, когда на смену каменным буквам приходит печатное слово:

Мысль стала долговечной, как никогда: она крылата, неуловима, неистребима. Она сливается с воздухом.

Это настоящая революция, развитие и движение вперед.

Однако в то же самое время

с момента изобретения печатного станка постепенно нищает, чахнет и увядает зодчество.

Вот почему Гюго так ратовал за сохранение архитектурных памятников прошлого. Тем более грустно вспоминать о пожаре 2019 года, уничтожившем значительную часть здания собора. Кстати, именно это трагическое событие повлекло за собой невероятный всплеск читательского интереса к роману Гюго – «Собор Парижской Богоматери» возглавил списки бестселлеров во Франции.

Но вернемся к непосредственным участникам событий, разворачивающихся на страницах романа. Галерея образов, созданных пером Виктора Гюго, многогранна и красочна, за ними интересно наблюдать, они вызывают читателя на эмоции. А еще герои романа вполне могли бы выступить наглядным пособием для начинающих психологов.

Эсмеральда, юная красавица-цыганка, 16 лет, развлекающая публику на площади своими танцами и песнями, сочетает в себе черты одновременно и женщины, и ребенка. Она готова взять под защиту бродячего поэта и спасти его от неминуемого повешения шайкой бандитов и бродяг, готова проявить милосердие к пытавшемуся ее украсть Квазимодо, здесь проявляется ее доброта, материнская нежность и забота.

В сцене, где ее пытается соблазнить капитан Феб, она так по-взрослому, с такой исступленностью соглашается отвергнуть все свои убеждения и принципы ради того, чтобы принадлежать любимому человеку вся целиком – истинная страстная цыганская натура!

Но есть и еще одна сторона личности Эсмеральды – испуганный, отчаянно нуждающийся в ласке и защите ребенок, лишенный с младенческих лет материнской любви. Это проявление натуры маленькой цыганки мы видим в сцене пыток, к которым хрупкая девушка оказывается совсем не готовой, в пронзительных мгновениях встречи с настоящей матерью. Да и сама Эсмеральда признается в разговоре с Гренгуаром, что может полюбить лишь того, кто способен ее защитить.

Именно таким защитником и представляется ей Феб де Шатопер, бравый капитан королевских стрелков. Стоит ли упрекать девушку в ее слепом обожании, когда она не замечает, насколько Феб туп, груб, лжив, похотлив и неискренен?

Однажды утром, проснувшись, она нашла у себя на окне два сосуда, наполненные цветами. Один из них — красивая хрустальная ваза, но с трещиной. Налитая в вазу вода вытекла, и цветы увяли. Другой же — глиняный, грубый горшок, но полный воды, и цветы в нем были свежи и ярки.
Не знаю, было ли то намеренно, но Эсмеральда взяла увядший букет и весь день носила его на груди.

Полной противоположностью Фебу выступает горбун Квазимодо – его отвратительная, почти звериная наружность, отталкивающая с первого мгновения всех окружающих, скрывает под собой способное на искреннюю и возвышенную любовь и самопожертвование сердце. Он единственный, кого привлекает в Эсмеральде не просто красивая внешность, которую он поначалу вовсе не замечает. Его чувства к маленькой цыганке рождаются из ее акта милосердия, из ее доброты и участия, которых на долю Квазимодо прежде почти не выпадало.

Кстати говоря, именно с Квазимодо Собор Парижской Богоматери связан сильнее всего.

С течением времени крепкие узы связали звонаря с собором. Навек отрешенный от мира тяготевшим над ним двойным несчастьем — темным происхождением и физическим уродством, замкнутый с детства в этот двойной непреодолимый круг, бедняга привык не замечать ничего, что лежало по ту сторону священных стен, приютивших его под своей сенью. В то время как он рос и развивался, Собор Богоматери служил для него то яйцом, то гнездом, то домом, то родиной, то, наконец, вселенной.
Так, развиваясь под сенью собора, живя и ночуя в нем, почти никогда его не покидая и непрерывно испытывая на себе его таинственное воздействие, Квазимодо в конце концов стал на него похож; он словно врос в здание, превратился в одну из его составных частей… Можно почти без преувеличения сказать, что он принял форму собора, подобно тому как улитки принимают форму раковины. Это было его жилище, его логово, его оболочка. Между ним и старинным храмом существовала глубокая инстинктивная привязанность, физическое сродство…

Его приемный отец, архидьякон Клод Фролло, в начале повествования предстает перед глазами читателя, холодным, рациональным аскетом, для которого существует лишь 2 оплота – вера и наука. Не чужд он и милосердию – после смерти родителей Клод принимает на себя заботы по воспитанию младшего брата, а также берет к себе в приемные сыновья малыша Квазимодо, с которым толпа хотела расправиться из-за подозрений в связи с дьяволом из-за его ужасающей внешности.

Но это лишь внешняя оболочка, как и в случае с его приемным сыном, только тут всё наоборот.

Суровая ледяная оболочка Клода Фролло, его холодная личина высокой недосягаемой добродетели вводили Жана в заблуждение. Жизнерадостный школяр не подозревал, что в глубине покрытой снегом Этны таится кипящая, яростная лава.

С самого начала мы видим, что архидьякон подвержен одному из 7 библейских грехов – гордыне. Он считает себя почти сверхчеловеком, неизмеримо выше всех остальных людей, выше обычных людских слабостей.

И именно на него со всей своей разрушительной силой обрушивается слепая страсть к красавице цыганке. Это не настоящая любовь, а неистовое вожделение запретного плода, пробудившее в нем все самые низменные и отвратительные стороны человеческой души, сметающее всё на своем пути. Этот огонь изнутри пожирает священника и рушит всю его жизнь и его самого.

Можно до бесконечности усмирять плоть и душу, ведя аскетичный образ и отказываясь от мирских благ, но если в душе у человека мрак и темнота, его не спасет ничто – ни любовь, ни вера, ни наука, ни черная сутана…

Также невозможно не отметить с каким искусством Гюго описывает быт и нравы парижского населения 15-го столетия, подмечая его жестокость, озлобленность, суеверность, ненависть к властьимущим и богатым, склонность к грубому и непристойному юмору.

Простонародье, особенно времен средневековья, является в обществе тем же, чем ребенок в семье. До тех пор, пока оно пребывает в состоянии первобытного неведения, морального и умственного несовершеннолетия, о нем, как о ребенке, можно сказать: В сем возрасте не знают состраданье.

«Собор Парижской Богоматери» стал именно таким романом, каким его задумывал писатель – он представляет собой невероятное сочетание исторической прозы, романтизма, реализма, психологии и драмы, которое до сих пор продолжает будоражить воображение читателей.