4.5 Пока память не остыла

Самая первая биография Шарлотты Бронте, написанная через пять лет после смерти писательницы ее подругой Элизабет Гаскелл по заказу ее отца Патрика Бронте.
Собственно, в этом предложении все достоинства и недостатки этой книги. Она написана - женщиной о женщине, писательницей о писательнице. Кому, как ни Элизабет Гаскелл, было знать, как сложно было женщине в XIX веке добиться серьезного к себе отношения? До сих пор существует унизительное словосочетание "женская литература" как синоним вторичного и несерьезного, а двести лет назад женщина в Европе и вовсе считалась пожизненно несовершеннолетней. В наше время, читая "Джейн Эйр", многие не понимают, какой смелостью должна была обладать женщина, чтобы не только вынести такое на суд читателей, но и - заявить о себе как о писательнице. Пока автором "Джейн Эйр" считался мужчина, книга не обладала столь скандальной славой.
Шарлотта Бронте прожила короткую жизнь, всего 38 лет. На момент написания биографии еще были живы многие из тех, кто лично знал писательницу, начиная с ее отца. Элизабет Гаскелл встречалась с многими людьми, записывая их воспоминания, вела переписку, работала с письмами самой Шарлотты, переданными ей ее подругами и знакомыми. Книга основана на обширном биографическом материале. Однако - по той же причине - о некоторых моментах пришлось умолчать. Известно, что некоторые эпизоды пришлось сократить по причине недовольства заказчика, отца Шарлотты, преподобного Патрика Бронте. Любовница брата Шарлотты, косвенно виновная в его смерти, грозила судебным процессом. Константин Эже, учитель и работодатель из Брюсселя, передал Гаскелл письма Шарлотты, в которой ясно читалась влюбленность девушки, однако - Эже был женат, и Гаскелл решила скрыть этот момент и не приводить в книге эти письма, дабы не дискредитировать память подруги. В викторианскую эпоху мало кто одобрил бы связь женщины с женатым мужчиной, даже если она ограничивалась простой перепиской.
И все же, на мой взгляд, эта книга обладает большей ценностью, чем все последующие биографии. В ней Шарлотта - еще жива, ее тень незримо витает над страницами. Друзья и родные - скорбят о потере и забываются временами, говоря о ней в настоящем времени. Конфликты и обиды еще бурлят, впечатления - самые искренние, первые, не устоявшиеся. Она только-только стала знаменитой - и умерла на самом пороге возможного семейного счастья. Если честно, образ писательницы складывается настолько "неприглаженный", что многим может и не понравиться. У Шарлотты Бронте был сложный характер и максималистские принципы.

Я обращаюсь к более широкой и более серьезной аудитории, которая не спешит осуждать ошибки и заблуждения, но способна щедро восхищаться необыкновенным даром, уважать и от всего сердца любить все доброе и благородное. Этой публике я и вверяю память о Шарлотте Бронте.