3.5 А нужно ли быть Богом?

Наверное, эта книга воспринималась бы по-иному, будь она прочитана во время ее создания. Острота поставленных в ней проблем бесспорна, равно как и смелость ее авторов. Сейчас же в романе очень заметна его некая сконструированность, умозрительность. Вот умом всё понимаешь, а эмоционального отклика нет, никому что-то не сочувствуешь. Или фантастика – это просто не моё?

В Арканаре, цивилизация которого напоминает позднее Средневековье, уничтожается всё, что выше среднего уровня, искореняются свободная мысль, таланты, торжествуют серость и посредственность. Грамотность грозит смертью. Свободомыслия нет и в помине. Устанавливается, по сути, аналог фашистского режима, позволяющий беспрепятственно убивать людей. У власти – дон Рэба, «беспощадный гений посредственности». Миссия главного героя, Антона – благородного дона Руматы Эсторского – наблюдение, изучение и Бескровное Воздействие. Такие, как он, как его друг Пашка, как их руководитель Александр Васильевич – в арканарском миру Дон Кондор – вынуждены брать на себя функцию богов, спокойно взирающих с небес на несовершенства людской жизни и лишь готовящих «почву для посева». Они исследователи, сотрудники Института экспериментальной истории, не имеющие права вмешиваться в развитие инопланетной цивилизации, в исторический процесс.
Базисная теория феодализма, разработанная в тиши академических кабинетов, не выдерживает проверку жизнью, ведь она не учитывает пресловутый человеческий фактор и многих проблем нравственного характера. Например, разве могли просчитать ученые то, что Антона настигнет мучительно острое осознание несправедливости выбора: спасать десяток-другой талантливых, но при этом тысячи честных и благородных, но менее одаренных оказываются фатально обречены на гибель? Могли ли предположить, что их «агенту» изменит хладнокровие, и он станет изводить себя «проклятыми» вопросами? Можно ли ради будущего, ради развития научной мысли, ради прогресса убить человека? (прямо «достоевский» вопрос!). «Я убью дона Рэбу». Но ведь этот человек – сын своего времени и таких мракобесов великое множество. Получается, что убить одного – недостаточно? Но это прямая дорога к бунтам, мятежам, кровопролитию. Вот Антон и ощущает свою беспомощность, и осознаёт подлость своего участия в происходящем.

В какой-то рецензии прочитала, что дон Румата ненавидит людей, населяющих планету, относится к ним брезгливо и пренебрежительно, как к биомассе: «Протоплазма… Просто жрущая и размножающаяся протоплазма». Но эти размышления – о придворных, которые далеки от человеческих стремлений, представляют собой просто неодухотворенную плоть. Думающие же люди, поставленные на колени, затравленные, но живые, вызывают у него совсем иные эмоции:

Я ваш, мы плоть от плоти вашей! С огромной силой он вдруг почувствовал, что никакой он не бог, ограждающий в ладонях светлячков разума, а брат, помогающий брату, сын, спасающий отца.

Так что никакой гордыни я в герое не обнаружила.