5 Круг Стоунера.

«Ну здравствуй, чудо, настоящий американский роман!» – захотелось воскликнуть после первых глав. Все по-настоящему, что хочешь-не хочешь, но даже в романе о моральном, интеллектуальном развитии человека, получишь подробное воспроизведение бытовых деталей, обстоятельств. Почти не будет никакого абриса душевных человеческих метаний, внутренних сомнений, поисков собственной идентичности и т.д. и т.п. Описания в романе, по большей части, точные и четкие без излишней выспренностей или мелодраматичностей.
Он, как грамматика в средние века, местами тягуч и томен, местами страстен и лиричен. Но он во всем хорош, как бокал домашнего пива, что варил Финч в годы антиалкогольной компании.
«А в чем секрет его успеха?» – задаю я себе вопрос в конце.
А в том, что самая простая биография, бесхитростная и скучная жизнь, проживаемая большинством из нас, талантливо представленная, она может стать захватывающей историей. В том, что самая заурядная жизнь может быть интересной, полной, богатой красками.
Только нужно несколько воплощений. Например, воплощение мечты (американской), когда мальчишка из фермерского сына вырос в профессора университета.
Или, например, должна быть загадка превращения. Как парень с детства до юных лет работал на маленькой отцовской ферме посреди штата Миссури. Доил коров, задавал корм свинья, курам, ковырялся в бесплодной земле, собирал скудные урожаи и не знал книг. В школе учился «словно это были такие же дела, как на ферме, разве лишь несколько менее утомительные».
Простодушный сын земли. И вдруг он после школы чудесным образом поступил в университет и там стал преподавателем языка и средневековой литературы. Что-то в нем сломалось, что-то родилось и свершилось что-то, о чем не мог мечтать.
Должна быть в книге история студенческой дружбы, но так, чтоб на всю оставшуюся жизнь. Дружбы, какая была у Стоунера, Гордона Финча и Дейва Мастерса.
И должна быть история про совершенствование себя и навыков профессии. Про отношение героя к своей работе преподавателя словесности в университете, как к призванию, самоотречению. При огромной любви к литературе, начавшейся с разбора сонета Шекспира на семинаре и не закончившейся никогда. Про профессию, как отдушину, как убежище, как любимый круг, круг Стоунера, в котором можно спрятаться от жесткого внешнего мира.
И история про бессилие человека перед жизненными обстоятельствами и его извечное ожидание чего-то другого (?). Того, от чего любая жизнь кажется сносной и необходимой.

И должно быть в жизни место подвигу. Пусть не боевому, не на фронте, на линии огня, куда не поехал добровольцем будущий профессор филологии Стоунер и как поступили его друзья. Но подвиг Стоунера в том, чтоб поднимать из жижи грубые, первобытные существа, каковыми становятся люди после войны.
Должна быть история несчастной семейной жизни, несмотря на огромное желание иметь счастливую семью. Когда у жены травмированная консервативным воспитанием психика, ребенок растет в атмосфере супружеской отчужденности и нелюбви друг к другу.

И быть должна идея о том, что в самой заурядной, унылой жизни может состояться (обязательно должна случиться) волшебная история любви. Завораживающая история любви на фоне несчастной семейной жизни. У самого зажатого, странного человека есть шанс на историю чарующей любви.

И должна быть история о вселенной человека, запертой в порочный круг обстоятельств. Человека живого, умного, но не решительного, не способного разорвать свой круг, круг Стоунера.
И должен быть враг у принципиального и глубоко порядочного Стоунера, каким был декан Ломакс, с которым нужно если не примириться, то хотя бы простить его перед смертью.

И должна быть в книге тайна, главная тайна жизни, которая то ли открывается, то ли не открывается человеку пред смертью. Когда он разрывает в последний час свой круг Стоунера

«Он снова дышал, но что-то, чего он не мог назвать, в нем изменилось. Появилось ощущение, что он ждет чего-то, какого-то знания; но ему казалось при этом, что времени у него предостаточно».