5 Прощайте, господин Фандорин

Я выиграл столько боев, а войну проиграл.

Эти слова персонажа книги Алексея Романова мог бы вполне про себя сказать и сам Фандорин. Видимо не успел. Но надо понимать, конечно, что иного пути у него не было. Не было в России места благородному мужу. Ни в какой - ни в белой, ни тем более в красной. Это раз. Не представляется он никак в роли счастливого отца и любящего мужа. Это два. Ну и явно подустал от него сам Акунин. Это т-три.

Право же, он и сам говорил:

Белые меня не интересуют. Они хотят вернуться во вчерашний день, а это никогда не удается. Революция потому и случилась, что во вчерашнем дне России было плохо. Да, я намерен попасть на белую т-территорию. Но только затем, чтобы выбраться из страны, которая хочет заменить плохое прошлое на ужасное будущее. Ничего изменить я не могу, а наблюдать за этим процессом не хочу.

Ну и чего ему делать в России, спрашивается, особенно там, где большевизм явно крепнет? Мы то знаем спустя сто лет, что его наверняка бы ждало - застенок энкэвэдэшный. Благородных в те времена откровенно не любили (впрочем, кто, где и когда и любил в России?). Особенно, когда все - и белые, и красные, и зелёные, и все прочие так или иначе вели к тому, что прямолинейно обозначено ещё одной цитатой:

Наши витии любят разглагольствовать о «белой правде». Чушь это. Настоящая правда совсем другого цвета... Коричневого. Цвета дерьма – пардон, мадам. Дурно пахнущая и, мягко говоря, неаппетитная, зато честная. Правда в том, что всякое государство, а уж наше в особенности, держится только страхом и принуждением. Люди делятся на тех, кто принимает решения, и тех, кто их исполняет, даже если не хочет. Потому что боится ослушаться. Русь зашаталась и начала разваливаться, когда слабый и неумный царь в девятьсот пятом году затеял играться в свободы. Все, кому предписано помалкивать, сразу разговорились. Стадо, которому полагалось собираться, только когда прикажут, немедленно превратилось в стаю. Кому от этого стало лучше? Никому. В России, которую мы построим на этом пепелище заново, всё будет иначе. Крепко и прочно, а для стада – страшно. Сначала мы развешаем по площадям и перекресткам красных, малиновых и бледно-розовых. И висеть они будут долго, пока не истлеют. Как стрельцы при Петре Великом. Всех ворчащих отправим в специальные лагеря, где они или сдохнут, или перевоспитаются. У нас будет сильная, вездесущая тайная полиция, одно название которой будет повергать в трепет.

(почему-то в этом месте когда представляешь Фандорина, видишь его с лицом Олега Меньшикова из фильма "Статский советник" с совершенно охреневающим взглядом и ползущими наверх бровями. Вот бы дожил Фандорин до того момента, когда эту правду реализовали красные - да у него брови бы на затылок переместились)

Насчёт счастливой семейной жизни, думаю, тоже всё понятно. При обилии женщин Фандорину с ними везло совсем не так, как в азартные игры. Даром что-ли Мона оказалась всего-навсего "третьей" - хоть в прямом смысле (как Елизавета), хоть в переносном (как возлюбленная). Но даже и тут погружённый в счастье быть с любимой, которая носит под сердцем твоего ребёнка, он не может отказать себе от искушения броситься в омут событий, что и приводит его к такому вот финалу.

Ну а что касается того, что Фандорин надоел самому Акунину - это конечно мое предположение, не более. Но давайте на минутку задумаемся. Останься Фандорин в живых - дальше что? Снова начинать многочисленные эпопеи о его расследованиях? Скажем прямо, уже со времён "Азазеля" Эраст наш Петрович всегда был на шаг позади злоумышленников, и распутывать их деяния удавалось либо благодаря как правило после доброго десятка трупов. Так что успешным сыщиком вряд ли его можно назвать. А поскольку добровольно такие люди на покой не уходят, а Фандорин тем более бы не ушёл - ведь возраст-то то его почти восемь восьмёрок, самый сок согласно им же проповедуемой философии. В общем, то, что сделал Акунин со своим героем, ожидаемо, закономерно, и немного вызывает выдох облегчения. Пусть и с оттенком глубокой жалости. Ну право, жалко человека, пусть он даже просто персонаж.

В отличие от всех предыдущих романов этого цикла, Фандорина назвать центральной фигурой сложно. Есть отдельные места, где на протяжении десятков страниц он вообще не появляется, а потом выскакивает в образе отца Сергия, и ты ещё долго продолжаешь гадать - это он замаскировался так, или отошёл от мирских дел, пока не дочитаешь до нужного местечка. Алексей Романов - равноправный с Фандориным персонаж. И порой даже выписан гораздо сочнее и убедительнее.

А что, если Россия такая и есть? Что, если ту Россию, которая вам нравится, придумали Пушкин с Тургеневым? А настоящая – это Стенька Разин и Емелька Пугачев. Вы свой собственный народ-то знаете? Конечно, можно снова загнать его в подвалы и бараки, можно посадить на цепь. Но для этого придется пролить очень много крови, тут Аркаша Скукин на сто процентов прав. Никакого Пушкина с Тургеневым у белых все равно не получится. Не правильнее ли перестать себя обманывать? Признать, что Россия – не клумба с цветочками, а навозная куча. Не закрывать нос надушенным платочком, а взяться за лопаты, не бояться грязи. И тогда через сто лет, может быть, страна превратится в цветник.

А Акунину скажу спасибо.

За всю "фандориану" целиком. Безумно интересные книги, захватывающие, умные, философские. Это раз.

За то, что одна книга не похожа на другую, и в конечном итоге детективные романы становились околоисторическими - это два.

За то, что поставил точку. Полагаю, вовремя. И это, как говорил Фандорин, т-три.