3 Мы все - уродливые Унгит, но нам очень хочется быть Психеями

Неоднозначное впечатление осталось после прочтения этого романа. С одной стороны, известный миф об Амуре и Психее, с другой стороны, он идет фоном. Он - как бы повод для вопросов и ответов главной героини.
И она, конечно, не Психея, а ее старшая сестра. В романе она Оруаль или Майя

Вообще, конечно, любопытная идея перевернуть миф и посмотреть на него под другим углом. И конечно, ключевое изменение автора в мифе перевернуло все с ног на голову и сделало возможным поставить те вопросы, которые перед нами возникли. Разум и чувства, безусловная вера и трезвый прагматизм - на что сделать ставку, когда мир ведет себя не так, как тебя учили? Наверное, каждый из нас сталкивался с подобным.

Оруаль выбрала верность объективной реальности, но в конце была ею предана, чтобы получить свой последний ответ - как мы можем взглянуть в лицо богу, когда у самих нас еще нет лиц. Как мы надеемся получить от богов ответ, если лепечем нечно невразумительное и не способны сформулировать вопрос? На какую справедливость мы рассчитываем, мы, погрязшие в эгоизме? Мы, которым счастье любимого человека совсем ничтожно на фоне наших страданий или - хуже того - наших представлений о его счастье.

Да! Мы берем на себя смелость судить о счастье других людей! Так Оруаль решала за Психею, пользуясь ее любовью как оружием против нее же. Подумай, не так ли поступаем и мы? Не потому ли любовь так редка, что любить опасно, что любящий беззащитен перед тем, кого он любит?

Мы заставляем людей поступать так или иначе якобы во имя их же блага и при этом проклинаем богов за вмешательство в наши жизни! Мы судим богов за их несправедливость к нам. Быть может, боги и несправедливы, но что мы знаем о справедливости?

Мы причесываем всех под одну - свою - гребенку, безжалостно уничтожая тех, кто нам непонятен, кто не похож на нас. Так Оруаль готова была убить Психею, лишь бы она не осталась в плену своих счастливых иллюзий.

Мы прилагаем тысячи усилий, чтобы приукрасить наши лица и ни одного (!), чтобы душа наша стала красивее. Оруаль поняла это в старости, поймем ли мы хоть когда-нибудь эту простую мысль? Оглянись вокруг - мы все на одно лицо! Мы все - уродливые Унгит, жадно ревнивые к истинной красоте, и в своей жадности и зависти маниакально ее уничтожающие. Нам бы всем завесить свои лица, как Оруаль, чтобы не показывать друг другу наше уродство, как скрываем мы уродства наших душ.

Не случайно эта книга была любимой у Льюиса - так много в ней слито важного и больного под покрывалом известного мифа. Вот только зачем он плюхнул (иного слова не подберу) в конце этот миф, практически так, как он есть? Сюжетный поворот, уведший историю в отличное от канонического русло, был слишком хорош, чтобы так грубо вернуть сюжет на место. Зачем эти сны наяву во второй части книги, зачем это смешение реальностей? Неужто никак иначе автор не мог привести Оруаль к ее ответам?

Зачем вообще было вводить прямые отсылки к греческой культуре? На мой взгляд, без них история выглядела бы свежее и сильнее. Но почему-то автору было важно показать, что этот тоже самый миф. Он сделал все, чтобы его не заподозрили в оригинальности, даже имена героинь продублировал на греческий манер. Как будто боялся, что иначе читатель не сможет провести аналогию. Как будто аналогия важнее вопросов и ответов.

Автор так хотел пересказать по-своему историю Апулея, что когда у него стала получаться своя собственная - прекрасная - взял и испортил ее. Возможно, ему хотелось оставить нам шанс? Сказать финалом, что каждый может при определенных усилиях стать Психеей? На мой взгляд, это притянуто за уши.