3 «Кале пхе» - не торопитесь (тибет.)

В Гималаях вообще стараются не торопиться. Ведь даже приветствие по-тибетски звучит «кале пхе» (не торопитесь).

Книга не далась мне легко и оставила после себя очень амбивалентные впечатления. Дело тут, пожалуй, в самом рассказчике. И вот ведь прожил человек интереснейшую жизнь. Обладая огромнейшим «шилом в интересном месте» и неуёмным любопытством, побывал в отдаленных малоизученных уголках Земли, имел докторскую степень по этнографии, полученную в Сорбонне. А начинает рассказ о путешествии и тебя не покидает мысль, что перед тобой исповедь неудачника, которого судьба и злой рок занесли в какую-то глухомань.

Лежа под легким одеялом, я в который раз помянул недобрым словом мсье Превуазена — ну что ему стоило продать мне японскую грамматику! Сейчас бы потягивал подогретое саке в отеле где-нибудь в Киото и болтал о прельстительных гейшах, а не клацал бы зубами от холода на высоте 3800 метров …

Но пресловутый мсье Превуазен продал Мишелю, тогда еще студенту Гарвардской школы бизнеса грамматику разговорного тибетского языка, и с тех пор наш путешественник не знал покоя.
Книга представляет собой сборник из двух произведений Автора. Первая часть – это путешествие в Мустанг в 1964 году, вторая – путешествие в Бутан в 1968. Обе части начинаются примерно одинаково: Автор долго и довольно нудно рассказывает о своих невзгодах при получении разрешения на въезд в эти страны. Особенно долго он жалуется во второй части. Ещё бы! Разрешения на въезд в Бутан путешественник добивался долгих десять лет. Но самое грустное начинается после получения разрешения – Автор вдруг начинает сетовать, что он абсолютно не готов к путешествию и не взял или забыл кучу необходимых вещей. И хотя он перечисляет кучу взятых с собой чемоданов (?), нормальной, подходящей к передвижению в горах обуви у него нет ни в первом, ни во втором случае. Правда, это не мешает Песселю действительно изъездить, исходить и излазить обе страны, если и не вдоль и поперёк, то всё же очень досконально. И с того момента, как Автор начинает описывать само путешествие становится гораздо интереснее. Особенно хорошо путешественнику удаются именно этнографические описания. Быт, обычаи, верования, особенности мироощущения жителей этих двух удаленных гималайских княжеств Пессель описал весьма достойно.

Семь дней провел я в царангском монастыре {Мустанг}, лишь на короткое время спускаясь в деревню. Это был исключительный опыт: раньше европейцам не разрешалось жить в святой обители и наблюдать за ее жизнью. Я был в курсе намечавшихся свадеб, знал об удачном походе купца с грузом соли — тот прислал в монастырь серебряный кубок; знал, у кого режут скотину, потому что монастырь получал свою долю мяса. Лама, правда, не ел мяса в силу данного обета, зато его секретарь уплетал за двоих. Здесь я впервые за долгое время отведал яиц: только очень богатые люди могут позволить себе иметь кур-несушек.

А вот с описанием природы и исторических памятников дело обстоит похуже. Не знаю почему, но Автор постоянно сравнивает увиденное со средневековой Европой. Возможно, данная аналогия и имеет смысл, но уж слишком, на мой вкус, Автор её педалирует.

С первого взгляда мне показалось, будто я перенесся в идеализированный мир какого-нибудь романиста англосаксонской школы, живописующего Альпы или средневековое прошлое Британии.

К дворцу примыкала зеленая лужайка с тенистыми ивами, на ней с двух сторон были возведены маленькие трибуны. Все вместе было копией ристалища для средневековых турниров.

Общественная система в Бутане не особенно отличается от той, какая существовала в Европе несколько веков назад. В нашем словаре сохранились все слова для описания ее.

Прилавки ломились под тяжестью бумтангского шелка, луков и стрел, индийских иголок и тибетского плиточного чая. Со стороны могло показаться, что это венецианский князь со свитой обходит средневековый рынок.

Всё это, плюс отсутствие в книге хоть каких-нибудь фотографий, очень мешало почувствовать, что ты читаешь книгу всё-таки про Гималаи. Даже несмотря на то, что порой авторская любовь к средневековым аналогиям и давала сбой.

Дзонг не с чем сравнить, ибо у нас в Европе нет аналогов ему ни по размерам, ни по значению. Дзонг — не просто монастырь и крепость.

А впрочем, я все же излишне придираюсь. Тем более, что других книг про эти страны практически и нет.

Теперь на собственном опыте я мог утверждать, что в наше время организованных экскурсий и путеводителей есть на Земле места, где возможны собственные открытия, где человек может стать первопроходцем….