2.5 «Эра милосердия»

Это. Было. Очень. Очень. Очень. Уныло. Впервые мне настолько было скучно за детективным романом. Читая его, я буквально мучилась, мне хотелось все бросить, я еле сдерживалась, чтобы не удалить эту книгу из читалки. То ли сам жанр («исторический детектив») категорически не мой, то ли Калеб Карр страшный зануда, но я нисколько не стыжусь, что местами пролистывала, надеясь уже добраться хоть до какого-то действия.

Самое приятное в «Алиенисте» для меня – это язык. Он откровенно хорош (ох уж эта стилизация под 19 век!). Но автор увлекся описаниями всего и вся. Поначалу так создавалась атмосфера старого Нью-Йорка, но потом талант писателя словно бы вышел из-под контроля, описания стали затянутыми, слишком частые отступления начали откровенно бесить. Казалось бы, на кой мне с мельчайшими деталями пересказывать историю ресторана, в котором ужинали главные герои?..

Не менее четверти книги – это «вода», без которой текст, как по мне, стал бы только лучше. «Алиенист» же – не классический исторический роман а-ля «Эпоха невинности», это именно детектив, а в нем важнее динамика повествования. Первые 200-250 стр. (из 600) в книге толком ничего не происходит, главные герои знакомятся, долго разговаривают о деле в промежутках между посещениями ресторанов, оперы и трущоб. Когда же начинается действие (впрочем, довольно вялое), тебе уже наплевать, что там будет дальше. Мне было плевать на всех абсолютно героев, мне было наплевать, поймают в итоге маньяка или нет, и сама личность маньяка мне не была интересна – настолько меня усыпил своей историей автор.

Если отвлечься от манеры повествования, то сюжет неплох. Главного героя, криминального репортера Джона Мура, вызывают на место преступления. Вызывает не кто-то, а его старый знакомый (со времен университета) Ласло Крайцлер – известный в Нью-Йорке алиенист. Совершено ужасное преступление, убит мальчик, работавший… эм… живший на деньги от педофилов. Крайцлер уверен, что этот мальчик – не единственная жертва, и в Нью-Йорке объявился страшный маньяк. Как это ни странно, предположение Крайцлера быстро подтвердилось, и охота на сего маньяка началась.

Моя главная претензия к сюжету в том, что герои «Алиениста», особенно сам алиенист, слишком… современны. Калеб Карр при написании книги пользовался новыми исследованиями, самыми актуальными, т.е. изданными уже после Второй мировой. Даже сейчас криминальная психология не стоит на месте, появляются все новые и новые исследования. Но в «Алиенисте» события развиваются в конце 19 века, и тогда эта наука не была настолько развита. Хуже – в 19 веке криминальная психология находилась на зачаточном уровне. Исследователи, изучавшие преступное поведение, просто не имели той базы, что под рукой у специалиста из 21 века. В 19 веке, простите, Чезаре Ломброзо, известнейший психиатр, с абсолютнейшей серьезностью доказывал, что преступное поведение является врожденным и что «врожденные преступники» имеют особой формы череп. И эту теорию обсуждали серьезные люди, либо опровергали ее, либо доказывали ее правдивость. Главные герои же «Алиениста» со своей новаторской «психологией» выбиваются из заявленного историзма. Алиенист Крайцлер априори не мог мыслить, как криминальный психолог нашего времени. Это бессмысленно.

Особенно странен современный взгляд на маньяка 19 века. По сути, всю книгу Калеб Карр пытается доказать, что личная воля второстепенна, а первостепенна воля общества. Человек 21 века, конечно, знает, что за преступным поведением скрываются личные травмы, преимущественно из детства. Безусловно, общество виновно в своем несовершенстве, но делать его виновным в первую очередь… Это даже не подход современной криминалистики. Криминальная психология – это не о том, как начать жалеть маньяков, она о том, как предотвращать криминальное поведение.

Калеб Карр же реально пытается уйти от объяснения криминального поведения к жалости к уже совершим преступление. Его герой Крайцлер без опасения окружает себя перевоспитавшимися преступниками, всячески их опекает, при этом у него словно и мысли нет, что кто-то из его подопечных может повторить преступление. Алиенист во всем винит общество, а человек у него как бы виноват… но все равно он несчастен, его стоит пожалеть. Условно говоря, ребенка оскорбляли в школе, он взял обрез и расстрелял всех одноклассников и учителей (не только тех, кто его обижал, так-то). Конечно, травля – это ужасно. Но это не снимает ответственности с обвиняемого, в современных США такого стрелка упекут на всю жизнь, а то и на смертную казнь отправят. Крайцлер же склонен заступаться за таких преступников и даже «отмазывать» их своим авторитетом («ну его же обижали, он рос в ужасных условиях, его окружали расисты, он просто не мог вырасти нормальным!»). Добиваясь так смягчения (а то и отмены) наказания. С маньяком получается та же чушь: он убивает детей жесточайшим образом, но все равно он жалок, у него наверняка было ужасное детство, общество испортило его…

«Он, пусть извращенно, но связан с ним (обществом) нерасторжимыми узами. Он был его отпрыском, его больной совестью – живым напоминанием обо всех тайных преступлениях, что мы совершаем… Мы получаем удовольствие от таких людей. Они – доступные вместилища всего самого грязного в нашем собственном, общественном мире».

Вопрос, чего в поступках человека больше – общественного или личного, – он неоднозначен. Но, объективно говоря, далеко не все имевшие ужасное детство становятся маньяками. Не все, кого обижали в школе, хватаются за оружие. Поэтому упрощать проблему до: «Общество плохое, растит больных людей!» – это нелепо. А именно это пытался мне доказать уважаемый автор. Если бы он ввел в роман исповедь маньяка, то роман мог бы приобрести желанный объем. Но этого, к сожалению, не произошло.

Увы, но ничего интересного я в этом романе не нашла. Если хочется разобраться в мотивах преступников, лучше читать профессиональную литературу, благо ее нынче хватает. Как раскрытие роли психиатров в криминалистике 19 века… тут – со скрипом. Как детектив – слабовато, ибо не хватает динамики. Зато неплохое описание Нью-Йорка. Но стоит ли оно того? Без понятия.