4

"Из всех жанров фильм ужасов ближе всего стоит к идее чистого кино" - так думает Брайан Де Пальма, а с ним и автор книги, Дмитрий Комм. Вообще, генерирование страха средствами искусства - тема крайне интересная и даже полезная. Страх - один из главных мотиваторов, сподвигающий людей на разные по степени глупости коллективные и индивидуальные действия. Кинозал может стать хорошей экспериментальной площадкой для изучения механизмов ужаса и того, как человек может запугать себя сам и как в этом могут помочь ему другие. Потому что запугиватели - это может быть и тоталитарная машина, и близкий человек - манипулятор, и режиссер кино - давят для генерации страха на одни и те же кнопки. И "игра на этих кнопках», по мнению Комма, составляет суть рассматриваемого жанра.

Мы привыкли, если в фильме речь идет о поиске и разоблачении убийцы, то перед нами детектив; если тему противостояния хаоса цивилизации разыгрывают люди на конях и в шляпах, то перед нами вестерн. Таких жанровых маркеров у ужасов нет. Единственное что объединяет эти фильмы - то, что в них так или иначе осознанно задействуется технология страха. Книги написана не птичьим, а простым и конкретным языком, и автор не боится проговаривать банальные, но верные и нужные вещи. Так традицию киноужасов он подразделяет на две формулы. Первая восходит к историям о Шерлоке Холмсе, где в установленный миропорядок вмешивается нечто неясное и, следовательно, неподчиняемое контролю викторианских леди и джентльменов - например, таинственный велосипедист на пустынной дороге. Затем силой разума, могучей рационализации Холмса, все мистическое, непредсказуемое становится обычным и понятным - нестрашным. Человеческий ум побеждает хаос и страх. Контроль над ситуацией восстановлен. Вторая формула делает ужасное еще более ужасным и неуправляемым, что подчас обывательское сознание вынести не может. Хаос оказывается сильнее потуг человеческого ума. Предпочтение той или иной формулы не было характерно для отдельных эпох или национальных кинематографий, но могло сочетаться в творчестве одного режиссера (например, Хичкока). Голливуд предсказуемо предпочитал более психотерапевтичную первую формулу. Но и фильмы второй категории, на мой взгляд, выполняют душеполезную функцию по аналогии с вакцинацией - принять малую дозу яда, чтобы выработать способы адаптации к любым.

Книга рассказывает о людях, которые уходили в би-муви, чтобы работать с подцензурными, но такими важными теневыми темами как табу разного толка и сексуальными перверсиями. Это не было свалкой фабрики талантов, на которой остались те, "кто не смог". Были и такие, но были и другие, которые хотели сказать все, а не половину, Анализ культурного подполья информативен для описания актуального состояния общества. Дмитрий Комм кризис жанра в мировом кино связывает с тем, что в контексте мультикультурализма и прочего глобализма концепция зла растеряла границы. Уже неясно, как с ним бороться: то ли кол воткнуть, то ли мантру прочитать и в позу йоги сесть, то ли порубать огненым мечом. Есть над чем задуматься.

В России, по традиции, все еще хуже. Отсутствие фильмов ужасов в национальной кинематографии может свидетельствовать о тоталитарном режиме. Наши фильмы чаще говорят о режиме трех обезьян "Не вижу, не слышу и ничего не скажу". После катастрофы "Булгарии" кто-то сказал, что страна не в контакте с реальностью. Ни сверху, ни снизу. Поэтому кино не работает ни с актуальными проблемами, ни с архетипами, ни с базовыми концепциями и темами, пусть подпольными или возвышенными. За очень редкими исключениями. Поскольку шаблона жанра нет, то, чтобы снять вменяемый российский фильм ужасов, нужно хорошо подумать, чего боятся люди в этой стране. И тут, конечно, можно и к такому выводу прийти. Они это делают настолько постоянно, что пугать их специально смысла нет. Я думаю в период войн и аналогичных потрясений, хоррор не востребован. И, так, куда ни глянь - везде фильм ужасов.