5

Тот, кто идет не в ногу, слышит другой барабан.

Необходимость писать рецензию на такую книгу очень напрягает. Честно. Давит тяжким грузом. Не распрямить плеч, ни вздохнуть. Прямо-таки хочется, чтобы включили эту несуществующую чудо-машину, что нагоняет в сознание туман, ну а там поступить так же, как Вождь Бромден:

Потеряться не так уж плохо.

Потому что ой как не хочется в Шоковый Шалман своих собственных ощущений от книги. Но я все-таки попробую. Попробую пройтись по собственному туману и не заблудиться.

Вначале я довольно скептически отнеслась к тому факту, что книга рейтинговая (для меня это вообще не показатель) и удивлялась тому, что «отец ЛСД» мог написать настоящий шедевр. Но чем больше читала, тем больше убеждалась, что только под воздействием ЛСД его и можно было написать. Потому что человеку не оторвавшемуся от системы и не повидавшего изнанку жизни (речь идет про работу Кизи в госпитале ветеранов) невозможно так гениально сплести реальность и фантазию: настолько тесно, что ты веришь – Макмерфи и Вождь, Чесвик и Хардинг, Билли и ужасная старшая сестра – они все существовали, и мало того – все, что есть романе, с ними происходило; невозможно для кого-то другого в данных обстоятельствах так спаять смешное и грустное, что одно без другого просто не выживет. Но Кизи знает секрет:

Он знает: надо смеяться над тем, что тебя мучит, иначе не сохранишь равновесие, иначе мир сведет тебя с ума. Он знает, что у жизни есть мучительная сторона <...>, но не позволяет боли заслонить комедию, так же как комедия не позволяет заслонить боль.

Мне импонирую книги о героях, не вписывающихся в наше общество. За то люблю, например, Д. Киза, Ф.М. Достоевского, и да, мне нравится Лолита с Парфюмером (по отдельности, разумеется :) ). Душевная борьба, поиск гармонии, рост или деградация личности – что может быть интереснее? Для зануд вроде меня этот вопрос, естественно, риторический. Что ж, Над кукушкиным гнездом – это пристанище нестандартных людей. Действие происходит в клинике для душевнобольных, где добровольно лечатся люди, которые по сути не являются психическими больными (по крайней мере не все). Их проблема в том, что они по разным причинам не могут приспособиться к жизни в обществе. Один из них, интеллигент Хардинг, описывает себя так:

Мы сумасшедшие из больницы на шоссе, из психокерамической, треснутые котелки человечества.

А чуть раньше он же объясняет новичку Макмерфи, который направлен сюда на принудительное лечение, что наш мир создан для «волков», а они все "кролики" и не могут постоять за себя. Вот тут-то все и начинается.

Хардинг: Правда, раньше, несколько лет назад, в мои тонкошеие года, я думал, что порка, которой тебя подвергает общество, - это единственное, что гонит по дороге к сумасшествию, но ты заставил меня пересмотреть мою теорию. Человека, сильного человека вроде тебя, мой друг, может погнать по этой дороге и кое-что другое.
Макмерфи: Да ну? Учти, я не согласен, что я на этой дороге, но что же это за "другое"?
Хардинг: Это мы. - Рука его описала в воздухе мягкий белый круг, и он повторил: - Мы.

Обаятельный, сильный и уверенный в себе Макмерфи, коренной звездно-полосатый стопроцентный американский аферист, как говорит о нем все тот же Хардинг, начинает свою последнюю опасную гастроль – битву с системой или с Комбинатом, как ее называет рассказчик – двухметровый индеец Вождь Бромден, ветеран Второй Мировой, сторожил сего заведения.

Отделение - фабрика в Комбинате. Здесь исправляют ошибки, допущенные в домах по соседству, в церквах и школах, - больница исправляет.

И мы глазами Бромдена, через все его галлюцинации и воспоминания, действительно видим Комбинат. Это бездушная и беспощадная машина, которая - в лице старшей сестры Гнусен - при помощи строгих правил, групповой терапии, смахивающей на публичную порку, электрошока и в крайних случаях лоботомии штампует из пациентов больницы «среднестатистических американцев», а тех, которые не поддаются штамповке сортируют на хроников и на овощей. И все, разумеется, на благо общества.

Пожалуйста, поймите: мы не устанавливаем для вас правил и ограничений без того, чтобы тщательно взвесить их терапевтическое действие.

Говорит старшая сестра, которая отладила неслабый филиал Комбината в своей больнице. Она подобрала себе проверенный персонал, который боится одного ее взгляда и беспрекословно выполняет ее требования. Надо заметить, что персонал – это не только санитары, ночные дежурные и медсестры, но и врачи тоже. Что там говорить, сам зав.отделением – закомплексованный невротик - даже думать не смеет о том, чтобы перечить старшей сестре. Она – олицетворение власти и порядка.

Так вот, Макмерфи вступает с ней в неравный бой. Этот весельчак и балагур понимает - многие пациенты осознают, что они на самом деле несвободны, что они под каблуком старшей сестры, и что они не живут по-настоящему. Но это их устраивает, потому что подобный онлайн симулятор значительно упрощает их существование – им не надо вписываться в рамки стандартизированного общества. Макмерфи заставляет их признать, что та цена, которую они за это платят, нереально высока. Он не желает подчиняться системе и не хочет мириться с тем, что на его глазах втаптывают в грязь и травят других людей.

- Знаете, - говорит он, - так вот мне всегда кто-нибудь объясняет насчет правил... когда понимает, что я поступлю как раз наоборот.

А дальше следует увлекательнейшая борьба - захватывающая, жесткая, опустошающая.

То, с чем он дрался, нельзя победить раз и навсегда. Ты можешь только побеждать раз за разом, пока держат ноги, а потом твое место займет кто-то другой.

- Всемилостивый Боже, - Хардинг поднял глаза к потолку, - прими двух бедных грешников в свои объятия. И оставь в двери щелку для нас, остальных, потому что ты наблюдаешь конец, абсолютный, непоправимый, фантастический конец.

Каким бы ни был этот конец для вас, Кизи не разочаровывает, потому что:

Кто бы ни вошел в дверь, это всегда не тот, кого хотелось бы видеть, но надежда всегда остается.

10/10

Но я хотя бы попытался, - говорит он, - Черт возьми, на это, по крайней мере, меня хватило, так или нет?