Больше рецензий
Эксперт
Сердце воительницы, душа сказочницы.
29 января 2021 г. 14:51
337
4 О листьях, яблоках и жизни.
РецензияТо был жаркий августовский полдень, как сейчас помню. Уральское лето непредсказуемо: неделями может лить унылый дождик, а потом внезапная жара как нагрянет, как стиснет тебя в своих жарких объятьях – и всё, выживай как можешь. Было мне тогда почти двенадцать; пока бабушка о чём-то разговаривала со своей знакомой, я с удовольствием стояла в благодатной тени у стола одной дамы, которая заметно отличалась от своих сотоварок тем, что продавала она не овощи и скарб, а книги. Были они, конечно, потрёпанные, повидавшие на своём веку, но оттого и желанные; притягивали меня в те времена такие вот книги, всегда было интересно потом раздумывать о том, что повидала такая вот книжка, у какого хозяина она была, о чём он думал, листая её страницы... Среди этого богатства была и книга Не вспомнить мне сейчас, что это была за книга, помню лишь, как мне понравилось само её имя, очень уж звучным оно мне показалось. Хозяйка книжная, рассмеявшись и забрав томик из моих рук, сказала, что рановато мне ещё такое читать, что, разумеется, оскорбило меня (ещё бы!), да так, что я даже остальные книги не стала смотреть. Почему-то я вспоминала об этом на протяжении всего того времени, что читала этот сборник. Так и хотелось задаться вопросом: ну теперь-то, спустя пятнадцать лет, мне не рановато ведь такое читать, правда? А кто его знает...
— Значит, судьба такая.
— Не судьба, а ты – дурак.
Как же легко во всём винить её – судьбинушку, жестокую и беспощадную. Чего уж там, даже я, человек, который в это не верит, порой грешила подобными мыслями, а как не, когда жизнь то и дело подставляет подножку, травит душу и причиняет боль, ну неспроста ведь всё это происходит, что-то ведь за этим стоит, правда? Признаться самому себе, что нет, не стоит, труднее всего. Вглядываясь в далёкие звёзды и танцуя над пропастью, Виктор, отворачиваясь от спокойного взора жёлтых глаз бродячей собаки, уверял самого себя, что это она за ним пришла – сама Судьба, та, от которой он так усердно уворачивался на протяжении всей своей жизни. Только вот уворачивался-то он не от судьбы, а от самой жизни, как в своей озлобленной речи верно подметил Андрей. Вот уж и правда: веруем во всякие глупости, а время-то идёт, его уже не воротишь (седые волосы, Ирина, седые, только подумать!). Повезло товарищу осознать всё это да не сгинуть, и хочется думать, что у его истории будет более благостный финал, нежели у бедной собаки, которая всего-то и хотела что выклянчить у него чего-нибудь вкусненького...
«На лицо её как-то смотреть хотелось. Чистое очень лицо, губы улыбаются, обманывают губы, а глаза вот обмануть никого не могут. И раздор этих улыбающихся губ и тоскливых глаз был на портрете весь как на ладони».
Кто же она такая, эта девица? Почему её губы улыбались, а глаза выдавали тоску? Этот коротенький и малонасыщенный рассказ очаровал меня тем, как мало было в нём сказано, но сколько при этом намёков и уловок таилось в его строках, сиди, вчитывайся и вдумывайся, что всё это значит. На деле же нет в нём ничего сложного, это всего лишь переплетение разных женских долей, собравшихся на один день в одной квартире. Это работящая Нюра, которая, занимаясь своим делом и переговариваясь при этом с хозяйками, терзалась мыслями о своей дочке и её проблеме. Это интеллигентная Галина Николаевна, в сердце которой тоска по умершему мужу соседствовала с переживаниями за племянницу, потерявшуюся в любви. И это, конечно, Лина, та самая девица с портрета, глаза которой спустя столько лет так и не познали счастья. Нет в этой истории ни морали, ни выводов, но очень тепло было на сердце от возвращающейся домой Нюры, которая твёрдо верила в то, что со всем они справятся, а как иначе-то. И правда. А как иначе.
«Сокровенное чувство со-крови человеку навязать невозможно. Порою приходит оно поздно, бывает – слишком поздно, иногда – в последние минуты, когда, беззащитного, тебя гонят по шоссе. Прикладами. В спину».
О преданности крови, нации и родине (нужное – подчеркнуть) написано и сказано много, но мало что так сильно тронуло меня, как этот не то что рассказ, а так, маленькая зарисовка, в которой нет ни высокопарных слов, ни призывов, ни морализаторства, а есть душа, как бы избито это ни звучало. А всё начиналось так просто: не по-весеннему жаркая столица и героиня в тяжёлой дублёнке, которую она не могла с себя снять, и маленькое издательство еврейского журнала, короткое «Вот, привезла вам рассказ узбекского писателя на русском языке на еврейскую тему», а затем – столь родной запах золотистых яблочек, что росли в деревне дедушки и бабушки... И тяжёлая семейная история, рассказанная столь сухо и кратко, но от этого не растерявшая всего своего ужаса. Тут можно долго и нудно разглагольствовать о главной теме этой истории, но я не буду этого делать, это лишнее. Вот уж и правда – к каждому оно придёт само (если придёт).
«А жизнь, она, знаете, очень щепетильна в вопросах стиля, особенно когда дело касается фарса».
О фарсе я, признаться, частенько задумывалась, читая сей рассказ... В конце аж хотелось вслух задаться вопросом: а что это, собственно, было? Персонажи были очень странными, каждый, как говорится, со своей причудой, любовная история героини вызывала сплошное недоумение (впрочем, сцена драки с отбивными на кухне у горе-любовника вышла занимательной), ну а про интеллигента в плаще и интеллигента с хвостом я и вовсе молчу. Пока дама-корректор постоянно повторяла, что всё она уже встречала на страницах книг, мне думалось, что я точно ничего подобного ещё не читала. Впрочем, особого отторжения эта история у меня, как ни странно, не вызвала; возможно, всему виной сцена на набережной, уж очень сильной и эмоциональной она вышла. В конце-то концов, как было верно подмечено, все мы порой неадекватны, потому и порицать героев этой истории совсем уж не хочется (кроме интеллигента, того, что в плаще...).
«Скрип ивовой коляски, чёрное азийское небо над двумя девчонками, безнадёжно обнявшимися у края ночи, на нижней ступени крыльца...».
Совсем я не удивилась тому, с какой лёгкостью сошлись столь разные личности: спокойная и скромная Ирина, мать-одиночка, занимающаяся медициной, и несносная и дерзкая Люба, не абы кто, а главарь настоящей банды. Так ведь оно и бывает: нет у людей ничего общего, ну вот вообще ничего, но дружба у них выходит такая крепкая, что ничто не способно её разорвать. Вот и тут так получилось. Стала Любка для Иры самой настоящей опорой: и дома уют наводила, и горячими обедами радовала, и за доченькой присматривала, и в самый тяжкий момент, когда на её подругу из-за публикации ополчились те, кто, казалось бы, должен был поддержать, она сделала всё для того, чтобы её спасти. Да, вот так и бывает... Важно помнить о том, что не стоит судить человека по тому, что о нём говорят, судить следует по тому, что он делает. Пожалуй, этот рассказ полюбился мне больше всех остальных, до того он простой и в то же время трогательный.
— Смотри, Елена Григорьевна, — сказал я ей, — видишь, это осень, видишь, листья падают.
— А почему падают? — спросила она.
— Они прожили целое лето, а теперь умирают. Но весной они появятся снова. И так будет каждый год.
— Всегда-всегда? — спросила она, доверчиво глядя на меня глазами Григория.
— Всегда-всегда, — твёрдо ответил я.
Невозможно описать ту печаль, что охватила меня после этого разговора. Повесть эта поначалу не вызвала у меня вообще никакого отклика, уж больно предсказуемой она мне показалась, хотя и по-своему уютной с этой крикливой семейкой Сашки, да и его любовные препирания с Надей позабавили (ушами шевелить он может, ишь!). Но проблема героя многим знакома, я думаю. Не знаешь, кто ты и чего хочешь. Не понимаешь, правильное ли дело выбрал. А если уходить, то куда? Есть ли вообще смысл во всём этом? Да, метания следователя, который казался слишком мягким для такой суровой работы, выглядели крайне жизненными. В итоге он всё-таки смог найти ответы на все эти вопросы, но какой ценой... Потому та сцена у деревьев и ранила так сильно. Возможно, Сашка и правда косвенно был виноват в гибели коллеги, но винить себя и утопать в горе бессмысленно, нужно продолжать свою работу и стараться помогать людям, дабы подобное более не повторилось. И поговорить с той, чьего отца только что похоронили. Рассказать то, чего он рассказать не успел. Всегда-всегда? Всегда-всегда.
«Мы сидели в полумраке комнаты, в разных углах, каждый со своей бедой, и каждый, должно быть, чувствовал, что, проговори он ещё неделю, другой его не поймёт всё равно, не захочет понять».
Истории, подобные этой, вызывают у меня настоящий ступор, и рассуждать о них совсем не хочется. Можно, конечно, провести подробный анализ действий героев и найти виноватого, но это, на мой взгляд, бессмысленно. Дело тут не в изменах и предательствах, дело в том, что люди не разговаривают, люди не понимают друг друга, люди от этого страдают, и самое страшное заключается в том, что действия этих троих взрослых людей привели к тому, что в итоге, узнав правду, самую сильную боль испытает четвёртый, тот, из-за кого вся эта путаница и возникла, тот, кого они все так любили. Да, страдают из-за действий взрослых дети, и с проблемами потом разбираться тоже им, детям. И всё же нет, не могу я повесить на кого-то одного вину за всё содеянное, не могу, мне их всех было жалко, ибо жизни, которые они прожили, нельзя назвать счастливыми, они все страдали, каждый – по-своему, и обесценивать их боль я не намерена. Хочется надеяться, что Филипп, узнав обо всём, хотя бы попытается понять, что же двигало его родителями и почему они так поступили. Тяжёлая история, тяжёлая и горькая.
Пожалуй, читать такое в моём возрасте – самое то. Всегда полезно посмотреть на жизни других людей их глазами, потому и судить никого не хотелось, ибо какое такое право я имею осуждать этих потерявшихся людей, я сама, что ли, не ошибалась и не оступалась? Все ситуации, представленные в этих рассказах, лично мне чужды, скажу прямо, возможно потому и отклик к некоторым моментам был крайне слабым, но это не помешало мне хотя бы попытаться понять, почему вообще персонажи к такому пришли; к тому же, пусть сама я и не сталкивалась с подобным, я знаю людей, которым все эти жизненные перипетии показались бы очень знакомыми. Весь он такой, этот сборник: это простые истории о простых людях, ни больше ни меньше. Могу с уверенностью сказать, что моё первое знакомство с творчеством вышло крайне удачным. Её слог, такой лёгкий и изящный, пришёлся мне по душе, и, помимо самих историй, я была очарована тем, как красиво она описывает красоты природы и окружающего нас мира. Вот почему я, начав читать, перенеслась мыслями в такое, как сейчас кажется, далёкое прошлое, в тот жаркий августовский день, когда всё было по-другому, когда я была другой. Душный тяжёлый воздух, весёлый гомон окружавших меня женщин, запах местных наливных яблочек... Как было сказано в предисловии, «Это было так давно! Это было позавчера».
Комментарии
Я пока с творчеством Рубиной не знакома, но наслышана, что пишет она красиво. Возьму книгу на вооружение)
Спасибо за интересную рецензию!