5

Мое первое серьезное знакомство с мсье Бальзаком, несомненно, увенчалось успехом. Я зачиталась и проглотила "Евгению Гранде", буквально, за день, не находя в себе сил оторваться и заняться чем-либо еще, я утонула в книге с головой, захлебываясь меткими описаниями и потрясающими психологическими портретами каждого персонажа, даже проходного. Бальзак - мастер деталей, и это меня восхищает, он не набрасывает портреты крупными, широкими мазками, как тот же Фицджеральд, если вы читаете Бальзака, будьте уверены, вам в красках распишут каждую розочку, каждую морщинку и каждый порыв, ничего не укроется от пера этого потрясающе наблюдательного человека и тонкого знатока душ человеческих. Он уверенной рукой, отстраненно, не делая различий и скидок, препарирует перед вами и стыдливую первую любовь, и расчетливую алчность, и мелкое предательство, и домашнюю тиранию, и много еще того, что свойственно людям.
На первый взгляд, сюжет может быть достаточно прост и незатейлив, впрочем, человеческие комедии сами по себе не часто бывают так уж сложны внешне, но если дать себе труд и задуматься, то из банальной истории тайной любви дочери скряги и ее кузена, скорбящего по своему отцу, роман превращается в интересное и глубокое исследование скрытых процессов, движущих всеми участниками коллизии. Что-то вызовет жалость, что-то - сочувствие, что-то может вызвать омерзение или восхищение, но остаться равнодушным чрезвычайно сложно, скажу я вам.
Интересно отметить, что, как по мне, каждый более-менее крупный герой романа если не фанатик, то фанатиком становится, разница лишь в выборе религии: папаша Гранде выбрал себе для поклонения золотого идола, кладя на его алтарь всю свою семью и себя в первую очередь, Евгения стала адепткой сразу двух богов, смирения и первой влюбленности, ее мать принесла себя в жертву жестокому богу послушания, Шарль долго колебался, но преклонил колена перед тем же богом, что и папаша Гранде, и каждый верил столь истово, что не замечал рядом с собой других живых людей, нуждающихся во внимании, понимании и терпении, что, как известно, безнаказанным не остается. Аминь.