5 Как разрабатывались военные операции во время ВОВ

Кто такой?
Сергей Матвеевич Штеменко – советский военный деятель, генерал армии, начальник Генерального Штаба СССР.

Выпускник артиллерийской школы, он отучился в Академии Генштаба, туда же поступил служить, где, пройдя все ступени карьерной лестницы, в 1948г. и стал, собственно, начальником Генерального Штаба СССР. В то время, о котором мемуары повествуют, автор был начальником Оперативного управления Генштаба, т.е. выше него стоял только начальник всего Генштаба, еще выше – Ставка во главе с Верховным Главнокомандующим.

В обязанности Штеменко в период ВОВ входило: оценка обстановки на фронтах, доклады Главнокомандующему, планирование военных операций в масштабах фронтов, выезды на фронты для оказания помощи в организации и проведении операций. Участвовал в Тегеранской конференции (предоставлял оперативные данные для Главнокомандующего), в сентябре 1944 г. — в переговорах и подписании договора о перемирии с финнами.

Чего написал?
Мемуары о своей службе в Генштабе. Повторимся еще раз – мемуары. Что означает, что в тексте личные воспоминания, впечатления, лирические отступления (благо, их не так много) переплетены с описанием штабной работы, в которой автор лично принимал участие. Генеральный штаб – не монография о работе и структуре Генштаба, это воспоминания одного из самых главных его служащих.

Структура

Книга разбита на главы по времени и местам действий, по главным военным операциям. Композиция каждой главы (за вычетом лирики):

1) описание текущей обстановки (враг там-то и делает то-то),
2) формулировка цели (занять территорию, разбить группировку врага, заставить врага делать то-то, освободить такой-то пункт и т.п.),
3) разбитие цели на ряд конкретных задач,
4) анализ ресурсов (что есть и чего не хватает),
5) сопровождение операции (лично или через офицеров Генштаба наблюдение за исполнением приказов, помощь на местах),
6) анализ проделанной работы, работа над ошибками.

В главе о разгроме Квантунской армии – краткий и познавательный анализ сил врага, его сильных и слабых сторон, вкупе с описанием разработки операции дает представление о том, как в Генштабе вообще дела делались.

Отдельная глава посвящена работникам Генштаба – галерея лиц с характеристиками (характер нордический, в порочащих связях не замечен), любопытные зарисовки о высшем военном командовании, с которым Штеменко сталкивался по работе, сопровождал в разъездах на фронт (Ворошилов, Жуков и др.).

Еще одна отдельная глава целиком посвящена видам наград, сколько и кому было выдано и за что.

Штеменко включил в текст много вкусного – цитаты из докладов и приказов (Сталин, как водится, жжет напалмом!), выдержки из немецких и отечественных мемуаров. Очень интересно читать в подробностях о каждодневной штабной работе – о нюансах субординации, взаимоотношений, любопытных «обычаях» и традициях.

В книге есть несколько обширных вставок с воспоминаниями о докладах Сталину и об общении с ним в неформальной обстановке. К слову, из разбросанных тут и там упоминаний легко составить собственное мнение о полководческом таланте и стиле товарища Сталина, личные и деловые его качества у автора мемуаров вызывают исключительно глубокое уважение. Прямых оценок Штеменко не дает, свидетельствует из первых рук (собственных).

Каково пишет?
Отлично. У Штеменко прекрасный слог, четкий, лаконичный, точный. Присутствует официозный пафос и газетная риторика, но она кажется вполне искренней и к месту. И, к слову, почти исчезает после первой главы, уступая место более непосредственным, живым словам.

За текстом чувствуется недюжинный интеллект автора, стройность мышления, аналитический дар, умение обстоятельно объяснить на пальцах, почему принято то или решение и почему важна та или иная операция. Сухая хроника перемежается вставками с прямой речью, отдельными яркими воспоминаниями непосредственного участника событий, или воспоминаниями «восстановленными» со слов других очевидцев или по документам.

Вал имен, цифр и географических названий неизбежен. Смирись, читатель.

Основной и самый сильный художественный прием Штеменко-мемуариста – сопряжение в одном абзаце описания довоенной, мирной сцены с описанием ужасов и разрушений. Но даже и простое описание будничным безыскусным языком – страшно.

Можно сказать, что в книге о работе Генштаба нет ничего лишнего, хотя, лично я бы предпочла, чтобы автор потратил больше времени на обработку своих мемуаров и превратил бы их настоящую научную работу. С другой стороны, труду Штеменко придает особую ценность именно эта человеческая составляющая – тревоги, сомнения, надежды – позволяющая проникнуть в душу человека той эпохи.

Как там, в Генштабе?

Как видно из мемуаров, в 1939г. вся страна прекрасно понимала, зачем были нужны пятилетки. К войне готовились, ее воспринимали как некую неизбежность. Академию Генштаба учредили сразу же после нападения Гитлера на Польшу, т.к. остро чувствовался недостаток в грамотных штабных работниках в грядущей войне. При этом сама по себе штабная работа в народе популярностью не пользовалась, парни рвались на фронт, и сам Штеменко был жестоко фраппирован, когда узнал о своем назначении сначала в Академию, а потом в Генштаб, и даже неоднократно просил уволить его от этой чести.

Штабная крыса – собирательный образ штабного работника, ни солдаты, ни командование его не любят, приписывая успехи себе, а неудачи сваливая на штаб. Впрочем, многажды Штеменко показывает, что как только командиры и личный состав узнают штабистов и их работу поближе, лед недоверия как-то сам собой тает. На самом деле только лишь самый недалекий и упертый командир может не впустить в голову мысль, что от слаженности и точности работы штаба («мозг армии!») зависит самое главное – управляемость войска.

Ни техника, ни люди ничего не стоят, если командир не имеет возможности всем этим управлять: вовремя передислоцировать, отдавать приказы, перераспределять ресурсы, координировать свои действия с другими частями. Поэтому самые страшные слова для командира – «потерял управление войсками». Собственно, на этом месте бой проигрывается и карьера командующего заканчивается. Однако, как ни странно, во время войны нередким явлением были командиры, которые сознательно игнорировали собственный «мозг», считая, что возня с бумажками – это все несерьезно, а вот мотыляние туда-сюда по передовой – это офигеть как доблестно и полезно.

Штеменко рассказывает, как в 1942г. так «потеряли» целого маршала, командующего Юго-Западным фронтом, который на четыре дня уехал из штаба на вспомогательный командный пункт, чем вызвал натуральный кризис – немцы вышли на оперативный простор пока наши топтались в ожидании приказов. И только когда Ставка рявкнула «командующим сидеть на основном КП» — только тогда оный маршал (и все остальные после этого случая) немного пришли в чувство, хотя рецидивы у некоторых командующих случались и после.

В то же время, вчитываясь и вдумываясь в особенности национальной субординации, понимаешь, что предубеждение против «штабных крыс» имеет основания. Генштабисты, например, иногда боялись выволочки от начальства больше, чем реальных последствий собственных ошибок, последствий, измеряющихся сотнями и тысячами человеческих жизней. Иногда – иногда! но все же случалось – что война в бОльшей степени превращалась в работу, поля битв – в стрелки на картах, а страдания, голод и смерть – в некие абстрактные величины. Эмоциональная вовлеченность мешает полководцу, и кто скажет, что он, (не)осознанно отказываясь от человеческих чувств, тоже не является жертвой войны?

Кажется, что работа Генштаба сродни партии в шахматы – «ты вот так, а я вот так — как тебе такое, Гитлер?» — с обязательным продумыванием своих действий на 10 ходов вперед, предвосхищением хода противника. На самом деле война происходит в реальном мире, где генерал предполагает, а бог располагает: мало вникнуть в действия противника, надо еще понять, случайно это него получилось или он так и планировал? Ведь от этого зависит, какие меры противодействия принимать/не принимать. Правда, зачастую даже если план врага раскрыт, толку этого мало, т.к. в конкретном «здесь и сейчас» может не быть возможности (человеческой и технической) ему помешать. Тогда остается только одно — сжав зубы наблюдать, стараться минимизировать потери и готовиться к следующему акту.

Самое трудное для Генштаба – это определить цель, т.е. понять, что вообще надо делать и где? Перед каждой крупной кампанией Штеменко подробно описывает, как делался выбор направления, почему был выбран именно этот образ действий, из каких предпосылок исходили. Главная роль, конечно, в принятии решения была у Главнокомандующего, но никогда это не было единоличным решением, но всегда – неким резюме из мнений высших военных чинов, военных советов фронтов и Генштаба, который выступал как коллективная личность, некий независимый экспертный орган.

С одной стороны, Генштаб всегда имел право высказаться, с другой — Ставка имела право его не услышать. В крупных делах, опять же, такое случалось редко, ибо Генштаб, будучи оком Саурона, тьфу... «мозгом армии», все видел и все слышал, именно он обладал всей полнотой информации о происходящем и на его сводных картах были видны места скоплений и логика телодвижений противника, что позволяло высокоточно предугадать его намерения. И там же видно – как располагаются и чем оснащены наши войска, как удобнее их использовать, куда быстрее перебросить, где можно добиться 100% успеха, а куда и соваться не стоит.

Подробное описание рабочего процесса. Как именно задумывались и разрабатывались стратегия в общем и планы конкретных операций в частности — кем, когда и как; какая информация и откуда при этом использовалась; как Генштаб сначала получал приказ Ставки в виде общей идеи, как потом все это обмозговывалось, как Генштаб разрабатывал детали, считал, сколько и чего надо, и как скоро это можно добыть; как посылались запросы на места, чтобы уточнить детали на местности. Особенно подробно описана внутренняя кухня Курской Дуги: какие выдвигались предположения и предложения, как отбирались самые перспективные, как двигалась информация/документация.

Ну и, конечно, красной нитью через всю книгу – о великой силе мотивирующих пинков и неусыпного контроля. Война, знаете ли, войной, но человек ко всему привыкает, люди не могут 24/7 находиться в состоянии стопроцентного осознания собственного долга перед страной. Страх смерти самого себя и своих близких тоже, как ни странно, быстро становится чем-то обыденным, и тривиальные человеческие слабости и недостатки плюс объективные обстоятельства (стресс, усталость, болезни) начинают вылезать наружу и сильно мешать выигрывать войну. И тут ни в коем разе нельзя пускать дела на самотек, без требований и окриков далеко не уехать. И тут, конечно, равнение идет на начальство: если знаешь, что начальник, аки пес цепной, не упустит и не простит, то и сам себя не упустишь и себе не простишь. Любой, кто хоть раз побывал в шкуре teamleader в условиях горящих сроков и грозящей неустойки, знает, что такое «синдром Сталина»: «Но Верховный назвал Батайск как конечную цель удара, а он о своих указаниях никогда не забывал и не позволял забывать другим«.

Описания отдельных битв в книге нет, т.к. автор непосредственно в самих боях не участвовал, т.к. «обеспечивал» операции в целом, по направлениям – Сталинград, Кавказ, Курск, Крым и т.п. Штеменко, как и другие высшие военные чины, регулярно выезжал в действующие армии, не в последнюю очередь потому, что «Сталин всегда отдавал предпочтение докладам с места событий». Посему своих маршалов и генштабистов он инкогнито гонял по фронтам безжалостно, особенно, если намечалась важная операция.

На фронт главнокомандующие отправлялись не столько ради докладов, сколько для того, чтобы на месте окончательно довести до ума план той или операции. Главные решения типа «что и как именно делать» всегда принимались на месте будущих боев, сама диспозиция предлагалась снизу – и уточнялась по мере продвижения вверх, до высшего командования, причем само оно тоже непосредственно участвовало:

Интересно, что план любой кампании наиболее детально прорабатывался только в пределах первых нескольких операций, остальное набрасывалось в общем виде, оставлялось на усмотрение командиров и ставилось в зависимость от того, с каким результатом пройдут эти первые бои.

План VS реальность

Сравнение планов и жестокой реальности, анализ ошибок. Очень поучительно автор описывает, как иногда жестоко ошибалась Ставка в целом и отдельные представители высшего руководства, неверно оценивая состояние и силы врага, выдавая желаемое за действительное. Следствиями этих ошибочных оценок бывали завышенные требования к войскам и постановка нереалистичных задач. К счастью, такие крупные проколы случались очень редко и только в первые годы войны.

Ошибки Гитлера Штеменко анализирует с не меньшим интересом, чем наши, и, в отличие от гитлеровских генералов, не склонен умалять умственные способности фюрера. Фюрер тоже человек и точно так же имел право просчитаться по понятным причинам. Например, из-за простой переоценки собственных сил (с кем не бывает!) он приказал одновременно наступать на Кавказ и на Сталинград. С чисто военной точки зрения дело фюрера могло выгореть, если бы Сталинград не был заблаговременно укреплен. Со стратегическим мышлением, говорит Штеменко, у Гитлера все было в порядке, но розовые очки сильно мешали.

Дуэль по переписке

В первой главе Штеменко подробно останавливается на вопросе о том, был ли СССР готов к войне и правильно ли к ней готовился. Он перечисляет основные аргументы тех, кто считал, что СССР войну проспал – и кстати, эти аргументы живы и поныне: недооценка опасности войны с Германией, неправильное обучение войск из-за неправильного понимания характера будущей войны, неудачная дислокация войск (далеко от германских границ), знак равно между неготовностью армии воевать и неготовностью страны в целом вести войну. Штеменко последовательно и доходчиво проясняет все заблуждения с точки зрения военной науки и перечисляет конкретные действия руководства для подготовки страны к войне. Он рассказывает об оперативном плане «отражения агрессии», разработанном Генштабом к 1940 году, где главным противником значилась Германия и ее сателлиты. Логистика уже была продумана и силы стягивались к границам, но – 1) не успели, 2) промахнулись с направлением главного удара Гитлера.

На протяжении книги Штеменко еще не раз будет полемизировать с диванными экспертами, в разное время обвинявшими Генштаб то в медлительности, то в нерешительности, то в бездарности. В каждом конкретном случае у автора имеется аргументированный ответ, суть же такова: на любое действие/бездействие врага в Генштабе было про запас сразу несколько планов «противодействий» (что логично, в этом и смысл работы любого военного штаба в любые времена), и если Генштаб и «медлил», то чисто по техническим причинам. Например, вопрос о том, брать Берлин или нет – вопреки расхожему мнению – вообще не стоял (конечно, брать!). Сложность крылась в том, что взять Берлин – не значило еще победить, т.к. самые сильные группировки немецких войск находились как раз не в Берлине и могли еще долго сопротивляться. Поэтому дискутировался вопрос о том, как именно бить – одним ударом в центр или одновременными ударами по всему фронту. И вот это «как именно» было объявлено диванной общественностью «отсутствием мнения».

Что еще?

Особое внимание автор уделяет тому, как изменилось военное дело после Первой Мировой и как ее опыт и опыт Гражданской учитывался при обучении войск, их реструктурировании. Проще говоря, мифы о раздолбайстве и шапкозакидательстве красных основаны ни на чем. Естественно, новое пробивало себе дорогу не без труда. Например, тактика ударных кулаков начала вживаться в головы командования к странице эдак 132-й, тогда как война началась на 21-й странице мемуаров Штеменко.

По поводу союзников никто иллюзий не питал: не верили никому, ни англичанам, на американцам, ибо в политике нет друзей, только временные союзники. Ведь как только стало понятно, что СССР выдержал первый удар и победа над Гитлером – только вопрос времени, США и Великобритания тут же начали искать способы не дать русским слишком уж победить. Лучше, считали они, чтобы Союз победил «немножко».

Отдельный интерес составляют операции в Эстонии. Конечно, неместный житель будет пробегать глазами названия городов и уездов так же, как любые другие, особых чувств в нем это не вызовет:

Соседний справа Ленинградский фронт наносил главный удар черед Нарвский перешеек в направлении Пярну. Он начинал наступление несколько позже 3-го Прибалтийского, имея задачей совместно с ним разгромить противника в Эстонии, овладеть Таллином и частью сил действовать на Тарту.

А теперь давайте немного географии: Нарва – крайний восток Эстонии; Таллинн – крайний северо-запад; Пярну – крайний запад; Тарту – почти центр, юго-восток. Расстояние до Таллина, Пярну или Тарту оценивается эстонцами как «полстраны проехать надо». А здесь товарищ Штеменко меряет чуть ли не одним марш-броском одной дивизии. Отрезвляющий масштаб =0)

Итоги

Мемуары Штеменко о работе в Генштабе во время Великой Отечественной Войны — плотный, насыщенный интереснейшими сведениями текст, написанный талантливым, умным и добрым человеком. Спокойное выдержанное повествование, без мытья грязного белья и (явных) самооправдений. Отличная историческая фактура.

Если сравнивать с Докладываю в Генеральный штаб Н.Д. Салтыкова, то мемуары Штеменко это как взгляд с высоты птичьего полета в сравнении с тем, что видит человек с высоты собственного роста. Все-таки Салтыков был офицером Генштаба, а Штеменко — одним из его начальников.

Кому читать?
Всем хотящим увидеть изнанку войны — на этот раз с точки зрения работы штаба. Всем, интересующимся историей, слегка уставшим от строго научных работ, старшеклассникам и студентам любого возраста.

Кому не читать?
Искателям беллетристики-лиристики. Любителям жареных фактов и разоблачений, ловцам слухов и «тайн истории».

С цитатами, песнями и плясками ЗДЕСЬ