5 Сохрани мою речь навсегда...

С днем рождения Мандельштама имеются разночтения, часть источников указывает на 14 января по новому стилю, часть настаивает на 15 января. Как бы там ни было, но в эти дни у гения русской поэзии относительно круглая дата - 130 лет, поэтому этой рецензией я рискну поучаствовать в праздновании такого события.

В моём индивидуальном видении образы поэтов Мандельштама и Бродского связаны, я воспринимаю первого, как предтечу второго, а второго - продолжателем традиции первого. Если бы я был индуистом, я бы не исключал возможность переселения души Мандельштама в тело новорожденного Бродского, ведь между смертью одного и рождением другого прошло менее полутора лет.

Сродни они и своим ярко выраженным космополитизмом, о сути и отличии которого от общего толкования этого слова, я писал в рецензии на стихи Бродского. Их космополитизм выражается в приятии всей мировой культуры, в бережном отношении к любой национальной и исторической традиции, и в изумительном воплощении её на родном для них русском языке.

О, да, генетически это были не русские люди, но они были пропитаны русской культурой, главным выразителем которой является язык. И, если честно, я не знаю других поэтов, которые настолько глубоко были погружены в "физиологию" русского языка, как эти два еврея. Они писали не так, как Есенин или Кузмин, но еврей, пытающийся выдать себя за сына рязанского крестьянина был бы смешон. Они подходили к этому миру не по-русски, но выражали свой опыт его познания на русском языке, тем самым обогащая и расширяя русскую культуру, придавая ей мощное наднациональное звучание, делая её одной из основных мировых культур.

Мандельштам всем своим творчеством несет главную идею - духовные ценности - это общее достояние, у них нет национальности, они не принадлежат неким избранным народам, будь то евреи или русские (кстати. оба народа давшие автору жизнь и речь, претендовали и претендуют на богоизбранность ),или кто-то еще.

У Мандельштама был тернистый творческий путь, заносивший его к символистам и акмеистам, но в нем чувствовалась мощная индивидуальная сила, делавшая его не похожим на других. Он искал единения форм музыки, архитектуры и поэтического слова. Его стихи музыкальны, и в то же время в них присутствует строгая архитектурная тектоника. Мандельштам, для выражения своих мыслей и чувств, не просто подбирал слова, соблюдая рифму и ритм, для него было важно само звучание, он признавался, что пишет стихи "с голоса".

Возвращаясь к линии сравнения Мандельштама с Бродским, нельзя не отметить и их похожие взаимоотношения с властью. Одного она отлучила от страны и народа, отправив за границу, другого - в лагеря. Она не принимала их, но они принимали её. В этом тоже проявляется глубокая мудрость этих поэтов. Мандельштам осознавал глобальность исторических процессов, свидетелем которых он стал, он не мог приветствовать всё, что происходило, но и не торопился мазать черной краской. Его оценки надвременны, они касаются не столько конкретной ситуации сегодняшнего дня, сколько всей гаммы подобных ситуаций во всех эпохах и цивилизациях. Поэтому он мог видеть в том же Сталине не только тирана, но и великого созидателя.

Но, как всякий большой художник, он, видимо, предчувствовал свою участь, потому что почти все его стихи содержат в себе трагическую ноту, но тем дороже сегодня его поэзия, потому что эта нота стала одной из главных в торжественном и минорном звучании обобщающей симфонии середины ХХ века.

Одно из самых ярких и, опять же, трагических стихотворений мастера - "Ленинград", позволило мне найти новый подход к "гусиной" теме. В исполнении "под Мандельштама" история бабуси и гусей почти лишается сюжетности, но обретает совсем иное звучание:

У бабуси несчастье, опухла от слез,
Где любимые гуси – терзает вопрос.
Пусть вернутся домой – в свой сарай поскорей,
Рыбьим жиром накормит бабуся гусей.
А потом, чтоб запомнили этот денёк,
Преподаст длинношеим суровый урок.
Запретит им теперь уходить со двора,
И напишет на крыльях у них номера.
Белый – раз, серый – два, это как адреса,
И не надо в ответ подавать голоса.
Ведь от гогота этого давит висок,
Но представишь гусятины жирный кусок,
И всю ночь охраняешь гусей дорогих,
Проверяя надежность засовов дверных.