4 Педагогические эксперименты

Великий Эдуард Николаевич Успенский, как и прочие советские детские авторы, не смог адекватно перенести перестройку без кардинальной «перестройки» своего мировоззрения. И, как многие творцы советского периода, оказался не особо способен творить в иных реалиях. И если бизнес кота Матроскина ещё можно было как-то вытерпеть, то когда Шарик и Матроскин поили дядю Фёдора отворотным зельем — уже переносилось с большим трудом. Данный рассказ это одна из крупных вех «перелома» великого (без иронии) детского писателя, но сопряженная не только со сломом реалий внешних — политических и экономических, но ещё и реалий внутренних. Стержнем повествования являются т.н. «городские легенды», они же «детские страшилки». Кстати, эту тему Успенский будет ещё не раз развивать.

Страх
Дети, по мере своего взросления и воспитания, нуждаются во всём наборе витаминов и микроэлементов, ради построения цельной и органичной личность. Да, я сейчас о том, что дети не должны лишаться и травматичного опыта. Боль и страдания это неотъемлемые части нашей жизни, а пытаясь обращаться с детьми как с сахарными, вы лишаете их этого опыта и, следовательно, не до конца адекватно готовите их к будущей жизни. Так уж получилось, что родители не хотят, чтоб их дети боялись. Но это вовсе не значит, что детям не нужен страх как элемент — и пусть этот витамин будет как витамин Д, передозировка которым, как известно, влечёт за собой токсический эффект, но в определённых дозах он необходим. Отсюда возникают все детские истории, в которых, как через призму, отражаются истории взрослые. И не надо думать что воронок НКВД и гроб на колёсиках, которые едут к твоему дому — это истории разные. Это всё одна и та же история. Что, кстати, прекрасно обыграл ещё Михаил Булгаков в эпизоде с «Нехорошей квартирой» (поразительно, как много людей не могут сообразить, куда же пропадали люди из нехорошей квартиры). Именно этот пласт детской культуры Успенский берёт за основу, и именно из него строит своё детективное повествование.

Борьба со страхом
Данная книга является экспериментальным жанром — хотя бы просто потому, что взрослый дядя начинает вторгаться в мировоззрение детей. И вторгается чересчур, на мой взгляд, позитивистски — дети боятся и, следовательно, от страхов их должна спасти доблестная советская милиция. И здесь есть гигантская проблема, потому как детей не надо спасать от страхов. Это тот самый витамин Д (вернее, витамин С) который вырабатывается в их коже под воздействием страха. Им нужен этот страх, им нужна эта приправа к их жизни. Именно поэтому эти страхи настолько живучи, и истории про гроб на колёсиках приходят в письмах и из Калининграда, и с Камчатки. И здесь, вероятно, самый главный методический просчет автора. Он хочет взять страшно, и сделать так, чтоб не было страшно — но вот вопрос, надо ли так делать? Увы, отвечать на это должны детские психологи. Для меня ответ очевиден — не всё то, чего боятся дети, должно быть уничтожено взрослыми. В конце концов откуда дети возьмут опыт преодоления страхов, если никогда не преодолевали страхи сами?

Повесть
Про писательский талант Успенского говорить не будут — он самоочевиден. Видимо, углядев фишку детской литературы, что она должна быть многопластная, и вызывать интерес и у взрослых, и у детей — книга явственно содержит две плоскости. Первая — детская. Вторая — взрослая, и она периодически проступает в виде комментариев (внутри текста). Комментарии здесь ядовитые, взрослые, и детям будут не понятны совершенно. Сказать что автор филигранно смешал детские и взрослые пласты я не могу (до уровня какого-нибудь мультика Зверополис, увы, Успенский не дотягивает никак — ну да и ни опыта, ни инструментария в конце 80-х в советской литературе для таких вещей не было, так что претензия не очень серьёзная), но всё-таки это читается забавно.
Куда менее забавным выглядит тот факт, что автор идёт по очень-очень зыбкой почве, работая с материалом, который он, толком, не то чтоб не понимает — но даже не готов понимать. «Как могут задушить зеленые глаза? У них же нет рук». А вот оттого и страшно. Они смотрят на тебя, и ты начинаешь задыхаться. И здесь автор, вторгаясь в поле страхов, которое рядом с полем личности и предваряет поле сексуальности, боюсь, не всегда понимает что делает. Отчасти это становится понятно и самому автору — т.к. повесть заканчивается на первой части, и никакого завершения у повести нет. Она оборвана, и автор обещает к ней вернуться лет через 8-10. Он, кстати, и вернулся, но в ином ключе — издавая свои « кошмарные ужасы ». Для реального продолжения работы автор не накопил понимания проблемы.

Читать или нет?
Взрослым, которые интересуются культурологией страха и подротсковым сознанием читать должно быть интересно. А вот насколько это интересно читать детям? Книга анахронистична — слишком многие реалии будут непонятны не только детям, но и взрослым. В лучшем случае бабушки и дедушки объяснят львиную долю шуток — это в самом лучше случае. Более того, материал настолько специфичен, что даже автор не решается продолжать его адаптировать под новые реалии, и просто оставляет в долгом ящике. Поэтому рекомендовать это произведение для чтения с детьми я бы всё-таки не стал. Но мне было забавно и интересно это читать, и хотелось бы узнать, во что бы вывернул это произведение автор, если бы рискнул. Но он не рискнул.