5

Он назвал себя Гантенбайн, он назвал себя Эндерлин, он назвал себя Свобода, он назвал себя Лиля, а то и вовсе никак себя не назвал. С первых же страниц становится ясно, что главный герой не привязан к времени, месту и повествованию — любая мелочь вроде статьи в журнале, чужой истории или просто размышления «что бы было если бы» способно оторвать его от того, о чём рассказывается в данный момент, и зачастую безвозвратно увлечь в далёкие просторы безудержной фантазии. Сразу ясно, что нельзя просто так доверять автору, присмотритесь только к главному герою на первых страницах: он бродит по улицам, преследует людей в толпе, словно пытаясь отгрызть у них кусочки жизней, как жадный и голодный вор. Совершенно ясно, что настоящей собственной жизни у такого существа не было и быть не может, только призрачное и эфемерное нечто.

Значительная часть романа опирается на фантазию «а что бы было бы, если бы здоровый зрячий человек вдруг решил сыграть роль слепого». Было бы занятно, потому что такого рода увечье сразу загоняет человека в другую социальную нишу: слепой никому не уступает дороги, слепой никому ничего не должен, он беспомощен, но может быть при этом полон достоинства. Его задача «…сделать людей чуточку свободнее, освободить их от страха, что ложь их видна». В присутствии слепого люди могут расслабиться и снять маски, показать то, что никогда не решились бы. Слепой не станет судить людей по картинке и внешнему виду. И как трудно быть слепым, когда ты всё на самом деле видишь… Даже не в том плане трудно, что ты постоянно боишься разоблачения, а в том, что на тебя сразу насядет слишком много чужих тайн, которые и придётся учиться не видеть. Зато окружающие сразу начинают относиться к нему лучше: действительно, что может быть приятнее, чем разыграть перед бедненьким слепым балаган и предстать не тем, кем ты являешься, а кем-то гораздо лучше. Или вообще девственно чистым, голым, как Адам, без всех условностей общества. Но сам главный герой, освобождая от необходимости изощрённой лжи других, непрестанно обманывает сам, его маску так просто не сорвать. И вот появляются другие я, другие варианты развития событий. Быть может, зрячие вокруг него куда более слепы, чем он сам? Очень показательна история шарлатана, который всю жизнь был вынужден играть роль посла, да так великолепно, что был лучше настоящих послов. Может ли маска быть нужнее и сильнее собственного я?

Моя самая любимая линия в романе, как ни странно, — в чём выражается любовь и как достичь гармонии в отношениях. Потому что решение Фриша очень нетривиально и вместе с тем очень логично: достаточно закрывать глаза на некоторые вещи. Иногда просто следует быть слепым, потому что всего мира другого человека, как бы он ни был близок и как бы сильно ты его ни любил, разделить невозможно. Любовь вовсе не в обладании.

Эффект бабочки и кризис среднего возраста, когда «его «я» износилось, а другого он не придумал» тоже рассмотрены весьма любопытно. Мир состоит из бессметного количества мелочей и случайностей. В этом суетном мире Гантенбайн придумывает Эндерлина, Эндерлин — Гантенбайна, иногда они встречаются, змея кусает свой собственный хвост. Всё зыбко, разделено на отдельные волоконца историй — и вместе с тем это всего лишь одна история, даже если вдруг среди страниц выплывет какой-то безымянный персонаж, проживёт несколько минут сюжета и благополучно потонет. Не зря через весь роман проходит мотив Гермеса, трикстера и притворщика, — не стоит забывать, что это всё не просто роман, а театр одного очень талантливого актёра по имени Макс Фриш.