5

Pure filthy poetry

Книга, которая бьёт все мои личные рекорды по перечитыванию — кажется, уже знаю её наизусть, но она зовёт меня к себе раз за разом. Книга, которая испортила меня, отравила меня, заразила меня желанием жить. Не существовать, жить. Эта книга - инъекция свободы под кожу. Она — портал в прошлое, позволяющий услышать, как поёт её автор — реально живший и реально живущий в этом тексте — я не знаю более живого текста, чем этот. Настоящий Художник слова — он не брезгует использовать все ресурсы языка, на котором он пишет. И в этом нет ни грамма отвратительного, ни толики пошлого и отторгающего. Из обыденных вещей он создаёт ярчайшие образы, позволяя читателю осязать, видеть, проживать то, что он описывает.

Поэзия в прозе. Песнь и, в то же время, плевок в морду Искусству. Уникальный эксперимент, позволяющий попасть в голову Художника и посмотреть на мир его глазами. Он ухватил самую суть творчества и бросил его освежеванный труп на всеобщее обозрение. Машина времени, уносящая в Париж 30-х, чтобы показать его изнанку, его дно и его обитателей, а не тот помпезный город, что демонстрируют туристам. Эмигрантская Библия, дарующая успокоение в тяжёлые времена. Автобиография самого счастливого человека, вырвавшегося из ненавистной ему системы. Его здоровый цинизм очаровывает — эти фразы можно разобрать на цитаты. Отторгая буржуазные ценности всем свои естеством, он реет над миром, погрязшим в глубоком кризисе, не строя никаких планов и не имея надежд. Всё — суета сует.

Какая, казалось бы, дисгармония — при внешнем дискомфорте и недостатке, неудовлетворенных базовых потребностях, он думает и пишет о высоком. И это самый прекрасный диссонанс, который мне доводилось слышать - он звучит со мной в унисон. Здесь бессильны объективные критерии, которые с лёгкостью можно применить к другим произведениям литературы, потому что это другая книга. Здесь бессилен я - читатель из следующего столетия. Но до чего же убогими кажутся подражатели, пытающиеся выехать на подробном описании своих многочисленных постельных дружб - они совершенно не слушали, о чём так отчаянно пел Генри Миллер.