4.5

Этот цикл состоит из трех книг. И я прямо рад, что смог прочитать весь цикл целиком, а не по мере выхода книг. Я бы назвал эту книгу самой психоделичной историей у Крапивина. Даже с учетом того, что я мог прочитать все и сразу, мне и то было не очень легко понять, что же происходит в книге. Как связаны все эти параллельные миры и различные времена, где происходят события всех этих книг, что это за герой, откуда он взялся.

Вторая книга для меня так и вообще стала неожиданной. Такой резкий переход от какой-то фантастики в духе Стругацких (скадермены, мыслящие галактики, таинственные противники, мир с непонятными правилами) к довольно типичной для Крапивина истории про начало дружбы и переживания школьника. Потом, конечно, уже в третьей книге, все становится на свои места и их связи становятся более очевидными и логичными. Но вот этот переход от одной книги к другой был для меня довольно резким. Мне кажется, что первым читателям этого романа, пришлось перечитывать всю историю с самого начала, чтобы понять как все это связано и откуда взялись все эти события.

Зато, я прямо готов снять шляпу перед Крапивиным за его полет фантазии и умение выписать атмосферу происходящего. Все эти Бормотунчики, искры, Ветерки — они не просто очень колоритны как сами явления, но и очень… я не знаю, как это точно назвать… скорее нужное слово будут «ностальгические». Фантастические явления, которые родились в детском воображении, которые заставляют читателя вспомнить свое собственное детство и то, как тогда мы воспринимали мир. Вот как работают те же Бормотунчики? Глупый вопрос, никто не знает, об этом нигде не написано, но они работают, потому что в них верят дети. С этими явлениями очень сильно связано то, как дети видят мир. Для детской фантазии нет ничего невозможного, и на этом то поле и играет автор, обращаясь к опыту самого читателя.

Но несмотря на всю эту детскость и фантастическую составляющую, эту историю сложно назвать стопроцентно детской. Да, детям она, несомненно, может быть интересна. Но в ней, как и в лучших история Крапивина поднимается множество далеко недетских проблем. Потерянные дети, выросшие без отца, сироты со сложной судьбой, смерти героев, сопротивление детского мира натиску бездушных взрослых, равнодушие окружающих, детское доверие, ностальгия взрослого человека о детстве и прочее. Блин, да от некоторых событий у меня, уже сорокалетнего мужика, просто сжималось сердце.

И я рад, что смог прочитать эту книгу, не прошел мимо. Местами она, конечно, сложная для понимания. В ней есть ощущение какой-то эклектики и абстракции. В некоторых моментах книга вообще похожа не описание какого-то сна с характерным только для сна абсурдом (например, события с преследованием Игнатика). Одни события намекают на эпичность замысла, а другие — наоборот кричат о какой-то герметичности. То есть, вроде бы у нас тут есть разные миры, галактики, времена. А с другой стороны, все события словно происходят даже не в одном городе, а в одном районе, просто расположенном на разных берегах.

Для меня эта книга стала одной из самых запоминающихся историй Крапивина (смотрим мою классификацию книг). До сих пор я помню, практически все события, происходящие в ней. Все эти свои впечатления, запавшие в душу. Может быть даже благодаря тем ноткам абсурда и какой-то психоделики. Даже в несовершенстве героев (те же взаимоотношения Юрия и Гельки, или налет инфантильности у Ярослава, который по сюжету должен быть таким матерым профи) мне видится тонкий замысел автора. В общем, для меня это очередное подтверждение того, что лучшие книги у Крапивина выходили в 80-тых и 90-тых.